Бертран не променял бы год своей жизни на пятьдесят лет вспахивания одного и того же поля. Может, кому-то такая жизнь и хороша, но не ему! Нет, не ему!

И Многоликий понял это и подтолкнул Бертрана на его путь. Путь, по которому никто другой пройти не смог бы. Не знал бы языка Шагрена, не утащил бы свитки, не увидел бы искры в камне, не смог бы поговорить с Рэном, тем более подружиться…

Да, Бертран мог считать себя другом Рэна, может, и единственным – ни с кем иным Рэну просто не хотелось разговаривать. Он был вежлив и любезен с капитаном, боцманом, шкипером, но и только. Просто вежливость. И за ней – пустота и тоска.

Мужчины это понимали, но какое их дело? Хочет парень сдохнуть?

Так они его все равно не удержат, кто пожелает, тот и в луже утонет! Но и юнге не мешали. Не так уж много пользы было от Бертрана, чтобы постоянно его занимать, пусть уж побудет с шагренцем. Пусть его.

Вот Бертран и читал.

А потом и спросил у Рэна.

– Скажи, а ты не думаешь, что, привезя этого человека на Шагрен, ты накличешь на свой остров гнев Многоликого?

Рэн чуть с кровати не упал.

– ЧЕГО?!

– Сам подумай. Многоликий впервые за несколько сотен лет выбрал человека, отметил его, дал ему свой дар. И тут появляются шагренцы, хватают, тащат, привозят на остров… Как отнимается дар, ты прочитал?

– Ты мне прочитал.

– А ты потом свиток смотрел, чтобы убедиться? – парировал Бертран.

Смотрел.

Что уж там… будь проклят тот род, который занимался всем этим. Будь они прокляты до смерти и в посмертии, да отрекутся от них боги. Причем – все!

Мразь – слишком мягкое слово для людей, которые творили что угодно. Да-да, именно что угодно в попытках удержать гаснущий дар.

Убивали, пытали, проводили бесчеловечные эксперименты, предавали… если подумать о том, сколько замученных людей стоит за каждой строчкой их проклятых свитков…

Пожалуй, как раз треть Шагрена населить и хватит. И не слишком-то Рэн преувеличил.

Хорошо, что Берт забрал эти свитки с собой!

Плохо, что их вообще кто-то читал! Рэн предпочел бы уничтожить эту мерзость, он воин, не палач. Но пока… пока это может пригодиться.