«Любящий дедушка» дождался, пока сын дочитает письмо, и посмотрел на свою семью. Да-да, женщин он в этот круг не включал, вот еще не хватало! Баба же! Что эти дуры соображать могут? Потому и было на совете только трое мужчин.
– Что скажете?
Первым заговорил Дитрих.
– Не знаю… похоже, что писал какой-то мелкий чиновник, или вообще слуга. Ублюдок и прочее, – Дитрих покрутил в воздухе рукой, – нехарактерно для дипломатов.
– Пожалуй, я согласен. Почерк не слишком ровный, кое-какие слова написаны неправильно, – кивнул Фридрих. – Но человек достаточно грамотный, фразы гладкие.
Ханс задумчиво кивнул.
– При дворе таких много, кто пришел туда благодаря Бустону, и теряет почти все с его падением. Допустим.
– Мне кажется, это может быть правдой, – Дитрих в задумчивости кусал ноготь на большом пальце, дурная привычка, от которой его не удавалось отучить. Даже когда ноготь посыпали жгучим перцем. – Иоанн понимал, что если Вернер женится на его дочери, то мужчина теряет власть. И потом… тело королевы нашли. Значит, Вернера убили не люди Саймона.
– Принцессу не нашли, – Ханс, хотя и был тираном, но выслушивал и сына, и внука. И старался не давить на них.
Он уйдет, а они останутся править. Что получится из правителя, если сейчас его задавить? Да тряпка, которой сапоги обтирают, а Фардании нужен сильный король. Даже когда его, Ханса, не станет.
– Это еще один аргумент в пользу Иоанна. При дворе Саймона она не объявилась, хотя прошло уже больше месяца, даже два… Саймон обязан был ее легализовать, иначе потом становится почти невозможно доказать подлинность ее высочества. Мало ли девчонок?
– Допустим.
– Если Вернер помчался в погоню, наверняка он догнал картенцев, была… возможность.
Трое фарданцев одновременно подумали о собаках и промолчали.
Да, возможность была. Дитрих развил тему дальше: