Да, ждет… секунда, еще одна, и вот занавеска приоткрывается, и в альков проскальзывает нахальная тень в маске, блестя синими глазами.

– Моя королева!

И губы касаются сначала ее руки, а потом жадно – шеи, груди, губ… и Диана задыхается от удовольствия! Наконец-то!

С мужем у нее совсем не так! Никогда так не было!!!

– Аххххх!

Наглые руки скользят под юбки, гладят там, где не стоило бы, – и вдруг прекращают свое занятие. И мужчина выскальзывает из алькова и словно растворяется в воздухе, а Диана остается стоять, прислонившись к стене, мокрая, дрожащая и растрепанная…

Как же хорошо!

Как же хочется еще! И еще!

И с губ женщины срывается тихий стон неудовлетворенного желания.

Она должна найти время и место! Должна найти способ! Ей нужен этот мужчина! А муж?

А что – муж? Мужу она сына родит… потом. Чуть-чуть позднее.

* * *

Хосе Лагос почти ничего не помнил из своей прошлой жизни.

Были какие-то обрывки. Огрызки воспоминаний, имена, лица… кем он был? Что он делал?

Хосе не помнил.

Зелье монаха, имени которого он тоже не запомнил, только запах хозяина, лишило его памяти, лица, даже имени. Хосе помнил, КТО он, и держался за эту память, как за последнюю ниточку.

Он еще человек? Правда же?

У человека есть имя и фамилия.

Он Хосе Лагос… есть ли у него родные? Друзья? Семья?

Он ничего не помнил. Оставалось только имя.