Клыки Хосе знали вкус человеческой крови.

И все же он сопротивлялся.

А потом его выпустили в зимний лес – и ожгли кнутом.

Беги!

Рви, кого пожелаешь!

Делай, что хочешь!

И Хосе пошел. Сначала медленно, оглядываясь и ожидая подвоха, а потом все быстрее и быстрее. Он не знал, что так распорядился король, он и вообще уже не подозревал о существовании короля – какое дело медведю до странных людских обычаев? А он уже почти и стал медведем.

Может, пока еще мелким и не слишком полноценным, но медведем. Кстати, еще и потому он был выпущен в лес.

Зачем брату Тома медведь? То есть зачем ему обычный медведь? Вот если бы Хосе сохранял разум, если бы оборачивался, или хотя бы пытался, если бы мог разговаривать…

Он еще мог, но с кем и о чем ему было говорить?

Со своими мучителями?

С соседями – такими же жертвами?

Зачем и о чем? Хосе очень быстро потерял надежду, так тоже бывает. Он не жил, он просто существовал, доживал, ни о чем не думая…

И сейчас Хосе медленно шел по зимнему лесу.

Для медведя это плохое время. В эту пору приличные медведи спят в берлогах, ни о чем не думая, спят и видят хорошие сны о лете, о ягоде…

Хосе уснуть не мог.

Он еще не стал полноценным медведем.

Он еще не набрал жира, у него не было берлоги, не было ничего…

Что ему оставалось?

По мнению брата Тома – только одно. Стать шатуном. Нападать на людей, рвать их, чтобы выжить, врываться в древни, ломать двери, проникать в дома… нагонять ужас.