Это люди могут в таком жить, а змеи существа нежные, трепетные, чистоплотные!

Хорошо еще, мудрый человек, пра-пра какой-то Иоанна, собрал все посольства в одном месте. А что? Если их по городу разнести, так следить сложнее будет. А тут стоят шесть особнячков в одном и том же месте, вокруг Посольской пощади, и отличаются только цветами флагов, вывешенных перед ними. Все рядом, шпионов отрядить для слежки – милое дело. Правда, посольство Шагрена пустует, но это уж дело другое! Шагренцы вообще считают ниже себя разговаривать с кем-то другим.

Их император – родное чадо Многоликого, чуть ли не божественной крови, на руках выпестованное и лично богом рожденное. А вы тут кто после этого?

Правильно, тля кукурузная.

Вот и посольство Фардании. Хотя Мария и так бы догадалась, что это оно. Оттуда тянуло болью.

Лис был там, она его чуяла. Не языком, не рецепторами, а каким-то загадочным внутренним чутьем. И не могла оставить в беде несчастное измученное существо. Просто – не могла.

Она знала, что придет.

И он знал. Лис.

А Линок?

Линок не знал. Человеческая часть его сейчас ни за что не отвечала, потому как лежала опоенная крепким сонным зельем.

Привести бедолагу в чувство так и не удалось, поэтому еще во дворце ему просто споили крепкое сонное зелье, то есть конскую дозу опиума. А потом, в посольстве, когда он начал корчиться и стонать от боли, привычно добавили еще.

Убить его такой дозой не убьешь, это фарданцы знали, а вот успокоить можно. Очнется, потом сам объяснит, что произошло. Чего это его так разобрало?

* * *

Мария подумала, что любит современных архитекторов.

Обожает просто!

Вот в двадцать первом веке змее пришлось бы сложно. Не приспособлен хай-тек для змей. Стекло все это, металл… можно. Но неудобно же!

А тут ползи – не хочу! Хоть направо, хоть налево, на пузе у нее щетинки есть, чешуйки, ими вон как цепляться удобно! Мария свое пузо разглядывала, хоть и выглядело это забавно… правда все равно не поняла, чем она там цепляется. Это бы в движении посмотреть, в динамике, но кто ее разглядывать станет? Разве что Анну попросить… лет через пять.

Вот и окно, из которого тянет болью и безнадежностью.

Мария обвилась вокруг удобной завитушки, подумала немного.

Огляделась.