Когда отвечать не перед кем, особо и не стесняются. А когда есть кому спросить, дело другое. Так что Берту это выгодно.

Но и Тик свое получит. Берт аванс ему отдаст, когда согласен. Понятно, сразу никто парню не заплатит, только после рейса, но несколько монет все ж выдадут, так и по обычаю положено, и в портовой конторе так заявить надо будет.

Честь по чести… контракты только с «мясом» не заключают. То есть или с каторжниками, преступниками, которых государство на галеры поставляет, или с бедолагами, которых похищенными везут на корабль. Да, и такое бывает.

Опоили в кабаке, да и на борт. А там уж, ори, не ори… рейс выдержать придется. Жив останешься – пожалуешься. Наверное…

Бертран же не голь какая, не с улицы придет, потому с ним договор подпишут честь по чести, Тик за этим проследит. Согласен?

Берт подумал, да и согласился. Денег там много не будет, кто ж юнге платит много? Не смешно даже. Самое необходимое у него тоже есть. На время плавания хватит, а дальше… дальше будет дольше. Чего сейчас-то планировать? Выжить бы!

Так что Бертран согласился и сейчас шел вслед за дядькой Тиком по направлению к портовой конторе.

Иргланд шумел и гудел, как гнездо растревоженных пчел. Нельзя сказать, что Берт был впечатлен, чай, он тоже не в деревне родился, но сколько ж тут шума! Сколько гама! А порт это вообще жуткое смешение всего и вся.

Тут тебе и моряки, и купцы, и нищие, и грузчики…

– Па-аберегись!

Берт едва успел увернуться от здоровущей бочки. Дядька Тик беззлобно хмыкнул.

– Держись-ка поближе ко мне, малец. Сам понимаешь, место такое… бойкое.

А вот и контора. Самый обычный домик, кирпичные стены, черепица, труба, оно и понятно. Тут море, то ветер холодный налетит, то дождь польет, то еще чего, никак без печки нельзя.

Вроде как и теплый тут климат, по два урожая за сезон снять можно, а все одно – море. То дождь, то слякоть, то сырость, то шторм… оно и кормит, оно и жизни отнимает.

Дядюшка Тик толкнул дверь конторы.

Комната.

Четыре стола, за ними четыре чиновника. Приемная?

Похоже на то.

– Что надо? – поднял голову один из них, юноша немногим старше Бертрана. Может, ему лет семнадцать, зелень совсем, явно чей-то сыночек сюда пристроен, чтобы поучился. Вон, все пальцы в чернилах, Берт такого уж лет семь не допускал! Не то брат Лука так линейкой лупил, не разобрать было, где синяки, где чернила.

– Вот, племяш мой. Юнгой на корабль поступить желает, когда место найдется, – кивнул дядюшка Тик, особо не робея.