Серафима помолчала, а я тревожно подалась вперед, догадавшись, какую кару уготовил ей Гавриил. Я хотела обнять ее, но так окоченела, что даже пальцы с трудом двигались.
– Отец забрал мои крылья, чтобы я не смогла вернуться к святыням. Он собственноручно вырвал их из моей спины при младших братьях, а затем бросил меня умирать у подножия горы.
Слезы скопились в глазах, но я держалась, не позволяя себе отвлекаться от рассказа.
– Мадлен нашла меня спустя сутки и отнесла в дом моей покойной матери. Там я получила кров вместе с кротким юношей Томи, тем самым, которого сестра опоила отваром. У меня была неделя до того, как слухи о моем позорном и кровавом изгнании дойдут до Вериила. За это время Мэди создала настойку для лечения моих жутких ран, и, когда Вериил нашел меня, моя спина практически зажила, а живот слегка округлился.
В зеркале что-то мелькнуло, точно загадочный предмет из моих кошмаров реагировал на разрастающуюся бурю эмоций. На жар, что гнал прочь от сердца лед межмирья.
– Мне пришлось убедить Вериила, что я остыла к нему, повстречав Томи. Что ради любимого и нашего будущего ребенка смирилась с изгнанием и счастлива среди людей. Я била по самому больному, отравляя ядом изо рта. Лгала, что наше прошлое – омерзительная ошибка. Обвиняла Вериила в заговоре, сказав, что он специально совратил меня из ненависти к Гавриилу. Тут я не лукавила. Вериил, мягко говоря, презирал младшего брата за присущую ему жестокость. И Вериил ушел.
Я покачала головой, сопротивляясь удушающему сожалению. Неровные швы разорванного полотна тайн сшивались иглой истины.
Аваддон видел во мне прообраз Серафимы. Я принадлежала ему не только как воссозданная из ихора Повелителя Смерти, но и тесно связанная родством с его единственной любовью.
– Мадлен… Почему она предала тебя? Сомневаюсь, что Гавриил так легко поверил в дешевый спектакль, в отличие от разбитого твоим «предательством» Аваддона. Любовь ослепляет, а ее муки пронзают больнее кинжалов, но вот отец… Неужели архангел просвещения так легко обманулся и не заподозрил ложь в странной истории о деревенском юноше?
Меня мутило, а отражение в зеркале пошло рябью, искажаясь. Разразившийся в груди пожар придал сил для сопротивления здешней магии, но границы миров размывались, грозясь вот-вот захлопнуться, если я не потороплюсь.
– А ты умна, Адель Грей, – похвалила Серафима, и ее кривая улыбка сделалась искренней. – Сестра не желала мне зла. Гавриил заставил ее во всем признаться, заметив, что та преуспела в отварах и частенько меня навещает. Отец весьма убедителен, когда желает докопаться до истины, так что я не держу зла на Мэди, сдавшуюся под его… хм… упорством.