После услышанного я вдруг поняла, что ничто не изменит моих чувств, и захотела ими поделиться. И пусть это донельзя наивно и глупо – впустить в неоднократно раненое сердце Повелителя Похоти, – но я любила его. Такой любовью, которая заставляет наступать себе на горло, закрывать глаза на мрачные поступки избранника и бесконечно верить ему.

Кайлан Ле Селье – жестокий убийца, демон, тьма, порок, но он же мое личное прощение, спасение от вечных невзгод и тихая гавань, в которой не нужно притворяться.

Кайлан приглушенно застонал мне в губы.

– Не думаю, что это хорошая идея, паучок. Я все еще могу неосознанно причинить тебе вред. – Он дышал поверхностно, стараясь приглушить в себе давно разъедавшее его вожделение. Кайлан все же сжал мою шею, и я ощутила, как он пересиливает порыв притянуть меня ближе, чтобы насладиться моим телом в полной мере. – Я никогда такого не испытывал. Обычно мое желание сводится к похоти и потребности подпитки данным грехом, но с тобой… Это безумие, цунами, торнадо! Оно сильнее плотского влечения и всего того, что я чувствовал за всю бессмертную жизнь. Я не знаю, как с этим бороться и как контролировать, когда даже твой томный взгляд выбивает почву из-под ног…

От откровенности Кайлана защипало в глазах. Я знала, что он не признается напрямую, не в его характере вопить на каждом углу о своих чувствах и задаривать даму сердца конфетами и нелепыми безделушками. Он скорее укроет от дождя, заставит доесть завтрак или залезет в помойку, чтобы найти несуществующую серьгу.

Я вздрогнула от внезапного озарения: Кайлан с самого начала был расположен ко мне. Он не только желал меня, но и оберегал от всех свалившихся на голову невзгод.

Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, безмолвно говоря: я тоже принадлежу тебе…

Сердце болезненно сжалось, и я, прижав широкую ладонь к своим губам, прошептала ему в руку:

– Я уже большая девочка и понимаю риск, на который иду. Пусть мы оба воссозданы из мрака и нам никогда не познать святости непорочных чувств, но я верю, что ты не навредишь мне. И наша любовь будет подобна нам – опасной, нечестивой и мрачной, – но она будет настоящей, и я готова ее принять.

Кайлан слушал молча, а потом невесомо поцеловал меня в висок и откинулся на спинку кресла.

– Когда я скажу «стоп», обещай, что не ослушаешься.

– Обещаю, – не задумываясь, ответила я, нуждаясь в нем, как в кислороде. Я хотела увидеть, как его сотрясает от моих ласк, услышать, как Кайлан с придыханием произносит мое имя, моля остановиться…

– Тогда не смею задерживать… – он одобрительно улыбнулся, наблюдая, как я потянулась к его ремню.