– Твое право, – огрызнулась я, все еще ощущая, как кровь будто заменили керосином и подожгли, настолько было мучительно осознавать происходящее.

Рывок. Всего один рывок, и хрипы Зака прекратились.

Моя рука покинула его тело, сжимая еще сокращавшийся орган. Зак повалился лицом вперед, оставшись без моей поддержки. Лионель успел вовремя отскочить, чтобы рухнувшее тело не задело его и не забрызгало кровью одежду.

В воздух взметнулась пыль. Я смотрела, как мелкие частички, подсвеченные мерцавшим огнем, кружась, оседали на ужасающую рану на спине бывшего товарища по несчастью. Его грязная рубашка пропиталась кровью в мгновение ока, а я не могла отвести взгляда от пританцовывающей пыли, чтобы отвлечься от стекающего по пальцам кипятка.

Ненависть на весь мир заставила сильнее сдавить вырванное сердце. Хлюпающий звук противно заполнил комнату, и я с размаху зашвырнула окровавленный орган в стену рядом с Марго.

Девушка выглядела бледнее обычного и взволнованно кусала губы. Лионель с недовольным видом обходил тело, рассматривая труп Зака.

– Он бы все равно ничего не сказал, а если бы вы начали его пытать – прибегнул к обету молчания, – мои голосовые связки словно присыпали песком. Каждый звук царапал горло и напоминал скрежет плохо смазанной двери.

Кайлан скрылся за непроницаемой маской безразличия и безотрывно наблюдал за мной, пока я подавляла крик глубоко внутри. Я походила на зверя в клетке, который пытался вырваться на свободу, сражаясь клыками и когтями, лишь бы найти путь к спасению. Я не могла больше находиться в комнате, где кровь Зака растекалась по полу, а ноты металла смешивались с тяжелым запахом сырости подземелья.

– Простите, – пропищала я.

Думала, что завоплю, если вновь подам голос, но воздуха в легких не осталось. Не желая проявлять слабость на публике, я кинулась к двери.

Как оказалась в коридоре особняка и как миновала картинную галерею на втором этаже, я не помнила. Ноги сами привели на открытый балкон спальни Кайлана.

Я стояла, вцепившись пальцами в каменные перила. В горле першило. Сильно. Должно быть, я все-таки кричала, когда оттирала снегом испачканные в крови руки и пинала горгулий в углах. Не самое умное решение – нападать на каменные статуи, но гнев бурлил с такой силой, что выплеск закипавших эмоций стал необходим, чтобы не позволить теням затащить меня в серое пространство межмирья.

Выпущенный изо рта воздух превращался в пар, а из-за кучевых облаков пробивалось солнце, однако скудные лучики не согревали, а, наоборот, заставляли дрожать с новой силой. Свет, блокируемый тьмой, слишком сильно напоминал меня – борющуюся с утерянным контролем над магией, которая уже покалывала грудь и тянула в омут тьмы, из которого могла не вернуться. Я ощущала себя так же, как в ту самую ночь, когда впервые убила человека по приказу тетки и потом отдалась Ричарду, чтобы он заставил меня почувствовать что угодно, кроме накрывавшей пустоты.