Ее Закария.

– Тина, – едва слышно прошептал он, теребя руками края рубашки, выцветшей на солнце и болтавшейся на его худых плечах. – Я вернулся к тебе, Тина, – уже громче сказал он, и его голос дрогнул.

Тина не могла вымолвить ни слова. Не в силах даже заплакать, она лишь повыше натянула одеяло, чтобы не видно было живота. Ей казалось, что это сон. Ведь его не должно быть здесь. Он сам говорил, что не вернется. Это просто невозможно.

Но вот он, стоял перед ней. Боялся сделать шаг в ее сторону, но смотрел таким взглядом, который был громче любых слов, – полным любви, нежности и удушающего отчаяния.

– Умоляю, Тина, скажи что-нибудь, – прохрипел он, и по его щеке скатилась слеза.

– Как… как ты… – Она не смогла договорить. Горло сдавил спазм, а в носу защипало.

– Я провалил последнее испытание, и меня изгнали из Ордена. – Закария говорил шепотом. Тоже не мог совладать с голосом. Он продолжал теребить края рубашки, поедая Тину глазами так, словно она могла исчезнуть в любой момент.

– Я больше не адепт теней. Теперь мне некуда идти. Ты позволишь мне остаться? – Его губы задрожали, и он неловко опустил голову.

Глаза Тины заволокло мутной пеленой, и она быстро заморгала, чтобы отогнать непрошеные слезы. Угрюмый, но собранный и сосредоточенный адепт теней – таким она видела его впервые. Сейчас перед ней стоял сломленный юноша с израненной душой и истерзанным сердцем. И ей не нужно было слышать его исповедь, чтобы это понять. Она все увидела по его неуверенной позе с поникшими плечами, по худым рукам, нервно сжимающим ткань рубашки, по склоненной голове, словно он застыл в ожидании смертного приговора. Это был совершенно другой Закария. Но от этого она не перестала его любить.

– Я приготовила печенье с изюмом, – прошептала Тина, глотая слезы. – Хочешь чаю… с печеньем?

Закария резко поднял голову и шумно выдохнул. На его щеке блестел след от слезы.

Тина опустила взгляд, осознав, что он ничего не знает. Со смесью страха и трепетного волнения она спустила ноги на пол и откинула одеяло.

Глаза Закарии округлились, с его губ сорвался болезненный стон, и Тина нервно заерзала на кровати. Не отрывая удивленного взгляда от живота, он медленно подошел к ней. Остановился и рухнул перед ней на колени так внезапно, что она вздрогнула от испуга. Он впервые выпустил из рук ткань рубашки и неуверенно потянулся к ее животу. Когда он осторожно коснулся его, они оба одновременно всхлипнули. В следующую секунду Закария положил голову ей на колени и, не отнимая руки от живота, громко расплакался.

– Прости меня, Тина… пожалуйста, прости… – Его плечи с каждым разом вздрагивали все сильнее, и Тина готова была умереть на месте. Родной аромат дождя и крыжовника терзал ее сердце и исцелял душу одновременно. Она больше не сдерживалась и плакала вместе с ним.