– А я не могу с тобой. Мы губим друг друга. Ну? Зачем тебе это?

– Прости меня, – шепчет он, хватает за руки, сжимает пальцы. – Прости меня, а? Прости! Я исправлюсь. Хочешь? Хочешь, с додиком своим дружи, а? Я не мешаю, вот! Нисколько. Прости, что думал о вас там… Смешно, да? Ты и он… Смешно. Ну что у тебя может с ним быть, да? После меня какой еще додик? Если я не смог, то он-то куда!

Опять внутри гложет обида. Я молчу.

– Да?

У Егора, кажется, от напряжения лопаются капилляры в глазах. Он смотрит и ждет, что я отвечу: «Да». Я чувствую себя предательницей. Скажу «да» – и не смогу признать, что я и Тимур – это не просто возможно, это более чем реально. Скажу «нет» – и все рухнет, Егор погубит и себя, и нас.

– Да?

Не могу врать – нет сил. Вспоминаю моего ботана, который одновременно такой сильный и такой безобидный. Он не хочет прятаться, не хочет скрываться. Не боится ничего, а я трусиха. Только что говорила, что благодаря Тимуру готова смотреть страху в глаза, а теперь сижу перед моим страхом и трясусь как дурочка.

Но я только что получила моего Кострова. Он только что признался мне в любви. Только что признал, что хочет проводить рядом все ночи напролет. И держать меня за руку в коридорах института. По щекам уже давно льются слезы, как будто мир с Костровым, что я себе уже представила, – это сказка, несбыточная мечта, как письмо из Хогвартса. Я как одиннадцатилетка, которая в день рождения сидит у окна и ждет сову. Час, второй, третий – уже видит себя настоящей волшебницей, а к вечеру понимает, что все это только выдумки.

Я всхлипываю. Егор протягивает руки и сжимает пальцами мои щеки так, что губы вытягиваются в трубочку.

– Да, – шепчу я, чувствуя дрожь во всем теле.

Егор притягивает меня к себе, наши лбы сталкиваются, в нос бьет запах сигарет и алкоголя.

– А че ревешь тогда? – Он отстраняется, дергает подбородком. Голос становится жестким, злым. – Че ревешь?

Все резко меняется. Из умоляющего он превращается в злобного.

– Испугалась тебя.

– Ты? Меня? – Он хохочет. – Ты? Ты же ничего не боишься. Да? Как навалить двести на моцике по трассе – не боишься. Остаться одна не боишься. Бросать меня не боялась. А теперь что?

– Теперь боюсь.

Я должна его успокоить, убедить. Должна успокоить. Должна успокоить.

Но вот проблема – не хочу. Слезы катятся и катятся, ничего не получается.