Маттиола рассказала мне всё, что знала и что происходило в первые дни после моего побега. Именно поэтому я так и не возвратилась к ней после того, как проведала Гектора, перенесённого в одну из свободных комнат гнезда. Вместо этого я отыскала ту самую круглую дверь, мимо которой Мелихор вела нас до купален, и выбралась из неё на свежий воздух, без которого мысли в моей голове закипали. Я подозревала, что Солярис наверняка ищет меня, если уже закончил разнимать Сильтана и Вельгара, которые сцепились сразу после нашего ухода. Потому и решила подождать здесь – всё равно скоро найдёт.

Передвинувшись на другую сторону камня, я залюбовалась Сердцем извне. Гора раздваивалась, образуя два шпиля, уходящих высоко в небо, и по форме её основания действительно напоминала двух гигантских драконов, сцепившихся четырьмя лапами и хвостами. Я была готова поклясться, что вижу гребни в ряде острых треугольных камней, а в двух вершинах – задранные головы и разинутые пасти. Даже ребристые скалы, которые торчали из горы по бокам, походили на раскрытые крылья, обнимающие остров. Вся гора была окрашена в карамельно-молочный цвет, словно гигантская кость. Но это не могли быть настоящие драконы – ни один из них не способен вырасти до таких размеров, чтобы в сравнении с ними даже Меловые горы казались всего лишь песчаной насыпью.

– Не верится, да?

Круглая дверь, что вела в гнездо, пряталась за деревьями плюмерии, но боковым зрением я увидела, как она отворяется, прежде чем выпустить Сола. Белая льняная рубашка разошлась на нём в области рёбер и груди – наверное, ту случайно порвал Вельгар или Сильтан в пылу бешенства. Белоснежные волосы переливались в свете луны, набирающей силу на темнеющем небе, и теперь я как никогда понимала, почему Соляриса называют жемчужным драконом – будь он из рода Дейрдре, ни одно имя не подошло бы ему лучше, чем Жемчуг.

– Дыхание, – сказал Солярис так, будто это должно было объяснить мне что-то, но я только нахмурилась. Тогда он тяжко вздохнул и покачал головой. – Я думал, Мелихор уже рассказала… Подойди сюда.

Он прошёл мимо и зачем-то прижался ухом к молочному выступу на подножии горы. Поправив смятый подол платья, в котором даже вечером всё равно было жарко, я послушно последовала за Солярисом и сделала так же, как он, – прислушалась к молчаливому камню.

Но молчаливым он был лишь на первый взгляд.

– Боги… Что это?

– Жизнь.

Из горы доносился слабый, но неестественно ритмичный и чёткий стук, будто кто-то бил в барабан или работал кузнечным молотом. Но даже самые опытные музыканты и мастера не смогли бы так долго сохранять один темп, не сбиваясь.