– Солярис!

Я наконец-то могла кричать во весь голос. И я кричала – так громко, как позволяли мне лёгкие, горящие от бега, – но Сол всё равно не услышал, слишком занятый тем, чтобы случайно не подставиться под зубы родного отца.

«Сенджу соврал! Неужели ты не понял?! Это он убил тысячу детёнышей! Убил твоего сына, Юту!»

«Юту убил не Сенджу, а ты! Это ты дал ему отравленное молоко! Если бы не ты, мой мальчик был бы жив».

«Так вот чем я заслужил твою ненависть…»

«Ты заслужил её, потому что ты слаб!»

Борей взмахнул крыльями и, взлетев, резко спикировал на Соляриса, вновь вонзая когти ему в спину и отрывая того от земли. У него почти получилось поднять Соляриса в воздух, чтобы снова унести в противоположный конец города подальше от меня, как он сделал это в Шеннбрунне, но чёрная тень, налетевшая на Борея, заставила того расцепить когти и вжаться в костяные колонны, держащие гору.

«Ты не прав, отец».

Я узнала Вельгара лишь после того, как узнала Маттиолу, спустившуюся с его загривка и кинувшуюся ко мне навстречу. Когда наши руки соединились, от сердца у меня отлегло. Она была заплаканной, с изодранными до мяса ладонями (именно поэтому для полёта на драконе и нужны были перчатки), но по крайней мере живой. Краска из шелковицы, которой она обычно подводила глаза и губы, размазалась и поплыла, однако Дайре всё равно присвистнул.

– Какая красавица, – присвистнул он, склонив голову вбок. – Знаешь, мне в Зимний Эсбат на рунах нагадали скорую женитьбу…