– Значит, ты попросил…

– Я попросил у Волчьей Госпожи помочь сохранить этот мир. Чтобы она положила конец распрям между драконами и людьми. Чтобы мы стали одним народом, как ты того хотела.

– Дай угадаю… Ты так ей и сказал слово в слово, да? Не уточнил, как именно мир этот Госпожа должна блюсти?

Солярис пожал плечами.

– Богам ведь все всегда виднее, разве нет?

«Конечно же, нет!» – захотелось закричать мне. Любой дар, ниспосланный богами, имел обратную сторону, как монета: сейд – жертвоприношения и короткие жизни вёльв; исцеление от болезней и сытость – войны за то, чтобы это исцеление добыть, а сытость обеспечить; даже музыка, созданная ими, могла оглушать, а растения – становиться частью смертельных ядов. Человечество попросту не умело обращаться с божественными дарами, а боги не очень-то хотели нести за это ответственность. Оставалось надеяться, что они бы никогда не погубили собственный сад, который их же усилиями и расцвел.

Волчья Госпожа – оплот зрелости, мудрости, какая является лишь с первой сединой в волосах – всегда подходила к делу тонко. А то, о чем попросил Солярис, требовало особой тщательности и точно не могло быть исполнено быстро. Там, где на кону стоит весь мир, нужно быть предельно осторожным. Смотреть не под ноги, а на горизонт. Думать наперед. Думать о будущем. Будь я богиней, я бы на месте Госпожи избрала оружие неуловимое, незаметное и, может, неспешное, как семечко, которое прорастает не тотчас, но к лету.

Семя…

– Получается, прошло больше месяца с тех пор, как Волчья Госпожа услышала твою волю? – спросила я, глядя через плечо Сола в окно, за которым выли волки и где над лесом висела круглая луна, которой они пели.

Та находила отражение и в женской природе, и в женских циклах, повелевая и тем, и другим. Считалось, что Волчья Госпожа повелевает ими тоже. Покровительница не только вёльв, но и матерей. Покуда сама детей иметь не может, помогает зачинать другим или, наоборот, отнимает эту возможность. Поэтому, когда детей нет, ее задабривают и упрашивают. А когда перестает кровь идти, радуются и несут дары, ведь это чаще всего значит, что она тоже ниспослала дар.

«Белены, видать, надышалась».

«Ты ведь тоже слышала историю, как женщина от драконьего мужа зачинает, но не дитя у нее растет в утробе, а яйцо? Правда это?»

«Значит, то не Волчьей Госпожи подарок…»

– Ох, Солярис, – вздохнула я, уже вовсю ища незапятнанный пергамент, чтобы написать письмо Маттиоле в Сердце. – Никому не рассказывай, о чем Волчью Госпожу просил, ты понял? Никто не должен знать, что это ты содеял. Никто и никогда. Разве что Сильтану сообщи, а то он со своей прытью быстро вам гнездо заполнит.