Сделав последнюю фотографию, я кладу телефон обратно в карман и застегиваю его на молнию. Флинт опять быстро оглядывается на меня через плечо и, клянусь, смотрит с шаловливой улыбкой, что удивительно – ведь он как-никак дракон. Только это и подсказывает мне, что надо опять вцепиться ему в шею, потому что он опять взмывает в небесную высь.

А затем, когда мне кажется, что выше уже некуда, он вдруг перестает махать крыльями.

На миг мы застываем в небе, и у меня перехватывает дыхание. Я примерно представляю, что он сделает сейчас, и чувствую, как из груди рвется крик. Но прежде чем я успеваю открыть рот и позволить ему вырваться наружу, Флинт поворачивает свое огромное тело… и мы вдруг камнем летим к земле со сложенными крыльями, летим все быстрей и быстрей.

Я кричу, словно мчась вниз по самым жутким американским горкам на земле. Даже Хадсон вскрикивает, и его руки обхватывают мою талию и прижимают меня к его груди, будто он хочет защитить меня. И то дикое, необузданное существо внутри меня снова вырывается на волю, и я смеюсь так, что едва не задыхаюсь.

По крайней мере, до тех пор, пока мы не приближаемся к земле, потому что Флинт, похоже, не собирается снижать скорость, несмотря на то, что деревья уже до жути близко. У меня обрывается сердце, и, быстро оглянувшись, я вижу, что Хадсону тоже немного не по себе. Но сегодня Флинт еще не делал ошибок, так что я просто делаю глубокий вдох и жду, что будет дальше.

У самой земли в последнюю секунду он опять взмывает ввысь, к крыше замка, и я смеюсь, смеюсь и смеюсь. Флинт снова оглядывается на меня, и в его глазах я тоже вижу смех, мы еще два раза облетаем школу, и он выполняет на редкость мягкую посадку.

Я слезаю с него тем же путем, каким оказалась у него на спине, только в обратном порядке, и через несколько секунд уже стою на земле, чувствуя, что у меня подгибаются ноги.

В воздухе опять появляются радужные переливы, затем образуется воронка, и вот уже Флинт стоит рядом со мной в том, что осталось от его школьной формы – изодранных брюках и половинке рубашки, от которой оторвались все пуговицы.

Взглянув на него, я не могу удержаться от смеха, отчасти из-за его одежды, а отчасти из-за дурацкой ухмылки на его лице. И вскоре он уже смеется вместе со мной.

– Ну так как, тебе понравилось? – спрашивает он.

– Это не совсем тот урок полетов, которого я ожидала, – с улыбкой отвечаю я. – Но это было так клево. – И так оно и есть. Впервые с тех пор, как я вернула себе человеческий облик, я чувствую себя на сто процентов собой. Это приятное чувство, и оно заставляет меня держаться за руку Флинта, потому что я не хочу его отпускать. Не хочу, чтобы он унес это чувство с собой. – А ты хорошо развлекся?