От нечего делать я собираю грязную одежду – как Мэйси, так и свою – и спускаюсь в прачечную, расположенную на третьем этаже. Прежде я ею не пользовалась, но знаю, где она находится, потому что она примыкает к одной из тех комнат отдыха учеников, которые Мэйси показала мне в первые пару дней после моего приезда в Кэтмир.

При обычных обстоятельствах я бы занялась стиркой только своего белья – я не знаю, как такие вещи делают ведьмы, и совсем не хочу нарушать статус-кво, – но поскольку на этой неделе Мэйси уже трижды жаловалась на нехватку лосин, я решаю выручить мою кузину. Это самое малое, что я могу для нее сделать после всего того, что она сделала для меня.

Час спустя, когда я перекладываю постиранную одежду из стиральной машины в сушилку, появляется Хадсон и оглушительно вопит:

– Бу-у!

Я ожидала его, но он все равно так пугает меня, что я роняю мокрую одежду на пол и едва не кричу.

У меня даже перехватывает дыхание.

– Какой же ты придурок, – рявкаю я, когда вновь обретаю дар речи, и поднимаю с пола постиранную одежду, которая из-за него выпала у меня из рук.

– Ты сказала это только потому, что ты по мне скучала, – говорит он мне, присев на одну из стиральных машин.

– Скучала или хотела удостовериться, что ты не строишь где-то козни, планируя установить мировое господство? Это тонкая грань.

– Но важная. – Он улыбается, и эта улыбка освещает все его лицо.

При виде ее меня сразу же начинают мучить подозрения.

– Чему это ты так улыбаешься?

– Разве парень не может просто радоваться жизни? – вопрошает он, выгнув бровь.

Я забрасываю в сушилку последний ворох одежды и захлопываю дверцу.

– Только не в том случае, если в прошлый раз он радовался жизни, когда замышлял рейдерский захват половины сверхъестественного мира.

– Обижаешь. Речь шла по меньшей мере о трех четвертях.