– Это еще что?

– Сегодня вечером я должна поговорить с Хезер по видеосвязи. – Я сажусь, достаю телефон и выключаю напоминание. – Дай мне написать ей, что я скоро позвоню…

Не может быть, чтобы уже было утро, – тяжело вздохнув, жалуется Хадсон.

– Черт, черт, Хадсон проснулся. – Я плюхаюсь на кровать и смотрю в потолок.

Джексон смотрит на мое лицо и делает то же самое.

– У него всегда был чуткий сон. Даже когда мы были детьми.

– Да, это потому, что я никогда не знал, не придет ли в нашу комнату отец и не попытается ли убить меня или моего младшего брата, – бросает Хадсон, и его голос звучит немного напряженно, поскольку он явно понимает, что происходило, пока он спал.

– Какой ужас, – шепчу я, чувствуя, что мое мнение о Сайрусе и Далиле стало еще хуже, хотя, по правде говоря, мне казалось, что хуже уже некуда.

Хадсон пожимает плечами.

– Что с тобой? – спрашивает Джексон, повернувшись на бок, чтобы лучше видеть меня. – Ты нервничаешь из-за того, что будет завтра?

Я решаю ничего не говорить ему про признание Хадсона.

– Да. Что, если все и правда окажется так скверно, как сказала бабушка Иден?

– Не бери в голову. – Джексон улыбается уверенной улыбкой. – Я сумею тебя защитить.

– Я не об этом. – Я сажусь, раздраженная этой его манерой, как бы говорящей: «Я же мужчина, так что я с этим разберусь». – А о том, что мы просим нескольких человек, которые нам близки, рискнуть своими жизнями, чтобы мне помочь. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал.

– Говорю же тебе, я с этим разберусь, – отвечает Джексон. – Я могу всех вас защитить. Это то, что я умею.

– А я говорю тебе, что не хочу, чтобы меня кто-то защищал. Я хочу стоять на своих собственных ногах рядом с моим суженым, а не за ним… – Я замолкаю, потому что на моем телефоне появляется иконка видеовызова.