– И что же нам теперь делать? – спрашивает Мэйси, нарушив повисшее между нами напряженное, гневное молчание. Она наконец перестала плакать, но, похоже, так же опустошена, как и я, – не отрывает глаз от засыпанной камнями могилы.

– Ждать, – говорит Джексон. – Что еще нам остается?

Ничего. Если бы я считал, что можно сделать что-то еще, чтобы помочь Грейс, что бы это ни было, я бы сейчас это делал.

– Сколько для этого нужно времени? – Мэйси переминается с ноги на ногу, слишком беспокойная, чтобы стоять спокойно.

– Не знаю. – И знать не хочу. Я простою здесь столько, сколько нужно, если в конечном итоге Грейс восстанет из могилы исцеленной.

– Ты собираешься делать хоть что-то? – вопрошает Джексон, и в его глазах я вижу недоверие, которое убивает меня и одновременно вызывает желание надавать ему тумаков. – За каким чертом ты решил вернуться? Все было хорошо, пока ты не оказался здесь…

– Говоря «хорошо», ты имел в виду, что все считали меня мертвым, а ты предавался отчаянию и впустую растрачивал свою жизнь, как последний идиот? Потому что, если это, по-твоему, и есть хорошо, то да, все было просто классно.

– Растрачивал впустую мою жизнь? Я пытался все уладить после твоих выходок и после того, как мама… – Он замолкает, но шрам резко выделяется на его щеке, несмотря на то, что льет дождь и валит снег.

Может, мне и следовало бы сожалеть о том, что сделала с ним наша мать, но пошло оно все на хрен. Он понятия не имеет, как легко отделался.

– О, неужели мамочка недостаточно любила тебя? – Я изображаю участие. – Бедный малыш Джекси. Как же трудно быть тобой.

– Мне надо было постараться лучше, когда я убивал тебя. – Он злобно сверлит меня взглядом, как будто пытается прикинуть длину мешка для перевозки моего трупа… опять. И немудрено.

– Это точно, – соглашаюсь я с нарочито невозмутимым выражением лица. – Вечно ты заваливаешь дело, а потом жалеешь себя. И ожидаешь, что все остальные тоже станут тебя жалеть.

– Знаешь что? Иди ты в жопу! Мне не нужно, чтобы меня кто-то жалел.

– Э-э-э, мальчики… – пытается помешать нам Мэйси, но эта схватка назрела уже давно, и шестнадцатилетняя девчонка – пусть даже ведьма – не сможет ее остановить.

– Еще как нужно, – презрительно говорю я, потому что не могу себя сдержать, раз мне наконец представился случай высказать хоть что-то из того, что жжет мне язык уже несколько месяцев. – Когда мы были вместе, Грейс все время твердила, как она жалеет тебя. Я снова и снова говорил ей, что для этого нет причин, но ты же знаешь, как мягкосердечна наша Грейс.