– Хороший план. – Он быстро целует меня в лоб. – Ведь теперь это уже явно не изменится.

– Ты говоришь о наличии у меня такого друга? – спрашиваю я, подняв брови.

Он смеется:

– Нет, я имею в виду то, что ты всегда выглядишь великолепно, но да, разумеется, не изменится и то, что у тебя есть такой друг.

– Надо же, какой ты обаяшка. – Я перехожу в свое человеческое обличье и начинаю так хлопать ресницами, строя ему глазки, что одна из них падает мне в глаз.

Он разражается смехом и хохочет так, что, когда пытается помочь мне вынуть ее, нам приходится то и дело прерывать эти попытки, поскольку он никак не может остановиться.

– Отпусти меня. – Я делаю вид, будто хочу оттолкнуть его. – Я вытащу эту чертову ресницу сама.

Вместо ответа он обхватывает ладонями мое лицо.

– Дай мне посмотреть, – мягко говорит он, и это так похоже на него, что я сразу же успокаиваюсь. Пара секунд – и он вытаскивает ресничку из моего глаза и делает несколько шагов назад.

– Сколько времени у нас до того, как тебе надо будет возвращаться на работу? – спрашивает он, засунув руки в карманы.

– Около сорока пяти секунд, – отвечаю я. Но использую это время с умом и задаю ему вопрос, который он постоянно задает мне, хочу я того или нет: – Ты в порядке?

На мгновение его глаза затуманиваются, но затем он улыбается и спрашивает:

– А разве может быть иначе?

– Не знаю. Просто у меня такое чувство… – Я всматриваюсь в его лицо, давая ему возможность сказать мне правду.

Но он выбирает иной путь – улыбается мне обольстительной улыбкой, которая должна бы разбудить во мне чувства, не имеющие ничего общего со страхом или гневом. Но его уловки не действуют на меня. Потому что раз он не желает довериться мне, не хочет рассказать мне, что с ним происходит, я тоже не поверю ему.

Особенно когда он говорит:

– Если у тебя возникают такие чувства, значит, я, наверное, делаю что-то не так.

– Да, – соглашаюсь я. – Наверное.

От этих слов его глаза широко раскрываются, и на его лице – впервые за сегодняшний день – мелькает выражение неуверенности:

– Грейс?