Вспоминаю я и то, как изменился Суил, когда мы встретились с ним за обедом на следующий день, став почти неузнаваемым. Насколько более молодым и гладким выглядело тогда его лицо.

Более того, я вспоминаю, как он побуждал нас убить этого второго дракона-самку, поскольку, по его уверениям, это был единственный способ спасти город.

И вот теперь он стоит здесь, на месте гибели этой драконши, забирая то последнее, что она еще может дать.

Да, я знаю, что она должна была умереть, знаю, что она была твердо намерена убить нас. Но одно дело знать все это, и совсем другое – узнать, что нас, возможно, одурачили.

Уже сейчас мэр выглядит моложе, выше, сильнее. И его тело словно светится, благодаря могучему волшебству, которое он вобрал в себя. Когда он двигается, когда поднимает руки, становится видно, что, вобрав в себя последние остатки субстрата драконши, он будто наэлектризовался.

– Какого черта? Что ты сделал? – вопит Хадсон и бежит к нему.

Но прежде чем он успевает добежать до Суила, тот исчезает.

Хадсон дико озирается:

– Куда он подевался?

Я качаю головой, потому что понятия не имею.

Текут томительные секунды, мы вертимся на месте, пытаясь понять, куда он пропал, но все тщетно.

А затем он вдруг появляется вновь. В ста футах от того места, где он только что был.

– Как он это сделал? – спрашиваю я, но Хадсон не тратит времени на ответ. Вместо этого он переносится в сторону Суила.

На это уходит менее секунды, но Суил исчезает снова.

На этот раз его отсутствие оказывается кратким. Спустя секунду он оказывается за спиной Хадсона и резко толкает его.

От этого толчка Хадсон летит вперед и падает ничком. Это Хадсон, которому прежде любой удар был нипочем.

Он тут же вскакивает и опять устремляется к Суилу, который теперь стоит в середине площади и, откинув голову назад, смеется.

– Неужели ты думаешь, что тебе удастся хотя бы коснуться меня? – спрашивает он, когда Хадсон переносится к нему.

И снова исчезает – и сразу же появляется в нескольких футах от своего предыдущего места с огромной палкой в руке. К ней приделаны две цепи с блестящими серебристыми шарами на концах, утыканными шипами. Подобных я никогда не видела.