На Суила бросается и Луми, но волшебник снова исчезает. И теперь уже стоит на ступеньках беседки и качает головой.
– Считайте это предостережением, – говорит он нам. – Я не хочу вас убивать, но я прикончу вас всех, если вы попытаетесь мне помешать. – Он смотрит на мертвое тело Оребона, и на лице его нет и следа угрызений совести. – Мне надо кое-что сделать, и я непременно достигну своей цели. Ведь я ждал этого шанса много столетий.
– Что бы это ни было, это не сойдет вам с рук, – говорю я, молясь о том, чтобы это было правдой.
– О, Грейс, ты милая наивная маленькая девочка. У меня есть деньги, есть власть. И на моей стороне время – столько времени, сколько я пожелаю. И вы ничего не можете сделать, чтобы меня остановить. – Он снова поднимает свою булаву. – Или вам нужна еще одна демонстрация?
– Зачем ты это делаешь? – кричит Луми, обнимая безжизненное тело Оребона. – Он же ничего тебе не сделал.
– Для меня он был ничем, пустым местом, – отвечает Суил, и даже его голос звучит теперь иначе, он оглашает площадь, как раскат грома. – Как и все вы. Помните это на тот случай, если вам захочется встать на моем пути. Я не допущу, чтобы мне помешали.
– Помешали в чем? – скучающим тоном спрашивает Хадсон, отпустив Кауамхи. Сейчас он снова выглядит как принц вампиров во всей красе. Его руки сложены на груди, взгляд полон насмешки, на лице написано высокомерие. В обычных обстоятельствах я была бы не особенно рада наблюдать эту его ипостась, но я бы погрешила против истины, если бы заявила, что мне не по душе видеть ее здесь и сейчас. – Если не считать исполнения роли суперзлодея с манией величия в стиле семидесятых?
На секунду на лице Суила появляется что-то мерзкое и опасное, но оно тут же разглаживается – если не считать гнусного злорадства, читающегося в его глазах.
– Не понимаю, зачем нам ссориться. Ведь я не смог бы делать ничего из этого, если бы не вы.
– Ах ты ублюдок. – К нему бросается Кауамхи, занеся свой кинжал.
Я пытаюсь преградить ей путь, чтобы она не погибла, но Суил только картинно закатывает глаза, затем щелкает пальцами, и все застывают.
Хадсон стоит с руками, сложенными на груди.
Луми склонился над Оребоном.
Кауамхи занесла кинжал на бегу.
Пока я пытаюсь осознать, что произошло, Суил вскидывает бровь, глядя на меня.
– Интересно, – бормочет он. – И снова щелкает пальцами.
Я думаю, что остальные разморозятся, но этого не происходит. Теперь Суил смотрит на меня так, будто я некая букашка под микроскопом – одновременно занятная и гадкая. Но изрекает он только одно:
–