– Грейс непременно разбудит его. – Я сердито смотрю на него, но он в ответ только пожимает плечами. – Но нам нужен запасной план на тот случай, если эта тварь не оправдает наших надежд.

– Я постараюсь сделать так, чтобы сюда явились и все остальные. Но это если получится. Я не контролирую их – их вообще никто не контролирует.

Это не совсем то, что я имел в виду, но готов с этим согласиться. В основном потому, что я сижу как на иголках, каждые две минуты глядя в окно, на запертую в камне горгулью, в которую сейчас превратилась Грейс.

Но я беспокоюсь не только о том, что будет с Суилом, и о том, как пройдет предстоящий бой. Поэтому я заставляю себя еще раз взглянуть на Грейс и опять поворачиваюсь к Ниязу, который все эти четыре часа наблюдал, как я то и дело смотрю на нее.

– У нее все получится, – говорит он мне. – Твоя Грейс умная и умелая девушка.

– Знаю, – бормочу я.

– Я знаю, что ты знаешь. – Он усаживается за стойкой в вестибюле и берет очередную книгу. Но не открывает ее. Вместо этого он просто смотрит на меня, будто знает, что я хочу что-то сказать.

А я действительно этого хочу.

Мне нелегко с кем-то откровенничать – это следствие того, что я сын полнейшего социопата – но сейчас у меня нет выбора. Потому что иначе у меня не будет возможности позаботиться о Грейс и о том, чем мы с ней стали друг для друга.

Поэтому я наконец говорю то, что хотел сказать уже несколько часов:

– Как работает магия теней?

Нияз подозрительно щурит глаза:

– Что именно ты хочешь узнать? И почему?

– Много лет назад мой наставник рассказал мне о ней. Он сказал, что это одна из самых древних форм магии – что она появилась еще в самом начале творения. И поэтому это одна из самых действенных и самых неразрушимых форм магии во вселенной.

– Магия теней многогранна, – отвечает Нияз. – Да, она древняя и действенная. И она почти всегда неразрушима. – Он кладет книгу на стойку, не переставая пристально смотреть на меня: – А ты уверен, что хочешь именно этого? Того, что не может разрушить никакая другая магия?

– Да, именно этого я и хочу.

Она не просто разрушила стены, которыми я себя окружил, – она взяла кувалду и разнесла их на тысячи крошечных обломков. И сейчас какой-то небольшой части меня хочется собрать эти обломки, чтобы, если в следующие сорок восемь часов что-то пойдет не так, это не разрушило меня окончательно и бесповоротно. Но остальная часть меня отлично знает, что это невозможно. Уже поздно, слишком поздно надеяться, что, если с Грейс что-то случится, это не разобьет мне сердце.

Потому что теперь оно бьется только благодаря тому, что у меня есть ее улыбка, ее прикосновения, ее любовь. И не будет смысла пытаться держаться за эти осколки, потому что без нее от них все равно не будет толку.