Флинт фыркает.

– Он вечно перетягивает все внимание на себя. – Но я замечаю, что он по-прежнему касается плеча Джексона.

К тому же Джексон просто ухмыляется и спрашивает:

– Et tu, Brute? [19]

– Какого хрена? Что тут происходит? – вмешивается Хезер.

Когда мы все молча смотрим на нее, она раздраженно всплескивает руками и продолжает:

– Когда это мы перешли от спасения Мира Теней к соревнованию по цитированию Шекспира? Потому что если вы желаете пойти по этой скользкой дорожке, то я могу прибавить к этому несколько классных оскорблений, которые я почерпнула у Шекспира.

– Я уверена, что это правда, – говорит Иден, обвив рукой ее талию. – Возможно, ты потом поделишься ими со мной.

– Э-э-э, конечно. – Хезер явно рада, хотя и немного растеряна. – Хотя, честно говоря, это не похоже на те непристойности, к которым я привыкла.

– И на этой ноте, – говорит Мекай, расплывшись в улыбке, – не знаю, как вы, а сам я готов убраться от этого киоска по продаже фиолетового фруктового льда. В последнее время я не очень-то следил за новостями, но, если не ошибаюсь, нам нужно приготовиться к важному дню.

Какое-то время я остаюсь настолько погруженной в воспоминания, что не могу вспомнить, о чем он говорит. Но затем меня осеняет.

– Господи! Какой сегодня день?

Хадсон нежно проводит рукой по моим кудрям.

– У нас остается еще четыре дня.

Я тяжело вздыхаю.

– Слава богу. Но мы должны отправляться в дорогу. Мне жаль так неожиданно вас оставлять, но мне надо поприсутствовать на важной церемонии.

– Поприсутствовать? – фыркает Хезер. – Я уверена, что на этой церемонии вы с Хадсоном должны быть главными героями.

– При условии, что мне больше не придется давать концерт, – сухо замечает Хадсон.

– Ты станешь королем, – говорит Иден. – Я уверена, что это означает, что ты можешь делать все, что захочешь, – и не делать того, чего тебе не хочется.

– Этим права и обязанности правителя не ограничиваются, не так ли, Грейс? – спрашивает Королева Теней, глядя мне в глаза. – Мы способны на большее.