Мы не обмолвились ни единым словом, но я чувствовал напряжение между нами, напряжение, от которого не веет только ледяным холодом, это было совсем другое напряжение, теплое, заставляющее воздух в машине наэлектризоваться почти до осязаемого треска. Мне уже было не важно, что скажет Вероника, я чувствовал прилив сил, настолько мощный, что готов был горы свернуть ради неё. Теперь, когда я уже получил ту зацепку, я не собирался расставаться со своими намерениями попытаться вновь завоевать Веронику. Теперь, когда я снова имел право на попытку вмешаться в её судьбу, я не собирался просто так сдаваться, пусть даже Вероника возьмёт свои слова обратно. Я слишком сильно хотел услышать то, что услышал, слишком долго ждал и слишком отчаянно мечтал получить этот шанс.

Моя бывшая жена всеми силами старалась вести себя отстранённо и холодно, но я уже кожей ощущал, что она притворяется. Когда я настолько осмелел, что впервые за всё последнее время позволил обхватить прохладные пальцы Вероники своими, я чётко ощутил, насколько сильно нас тянет друг к другу. Моей радости не было предела, когда я понял, что не до конца ещё уничтожил те когда-то сильные чувства Вероники ко мне своим ужасным поведением, что эти чувства ещё теплятся в её разбитом мною сердце, а значит, я мог всё исправить, стоило только найти правильный поток ветра, подобрать нужную силу его движения, чтобы распалить эти едва тлеющие угольки её чувств.

Вероника долго не могла открыть дверь, а я всё это время пытался считать её эмоции. Она тихо попрощалась, а я всё никак не мог отделаться от ощущения какой-то недосказанности. Мало того, я буквально чувствовал необходимость вытащить Веронику на более откровенный разговор, но я на самом деле боялся торопиться, боялся спугнуть так неожиданно замаячивший перед глазами солнечный блик возможного счастья.

Мне казалось, что Вероника хочет того же, что и я, я буквально читал её желания в её неуверенных движениях, но когда она вошла в дом и не захлопнула дверь, мои страхи форсирования событий будто бы испарились. Я не знал наверняка, специально она оставила дверь приоткрытой или нечаянно, по своей неуклюжести, но это уже было не важно – я чувствовал, что никто уже не сможет помешать мне войти вслед за ней.

Честно признаться, я ни на что не надеялся, это было бы чересчур самонадеянно и слишком неправдоподобно, но я подчинился внутреннему чутью и интуиции, потому что чувствовал, что Вероника ждёт от меня именно этих действий. Я медленно вошёл в полумрак дома и по памяти прошёл в гостиную, в которой тут же увидел её, застывшую у комода и освещаемую лишь лунным светом. Моё сердце остановилось, когда я понял – она ждёт меня. Мой разум пытался задавать нелепые вопросы, зачем ей это, но моё сердце закрывалось от разума в ту секунду, потому что я мог только чувствовать Веронику.