– Ты заблуждаешься, наглец, – обратился Вешняк к Торольву. Боярин был храбр, но одновременно с тем рассудителен. В данный момент, видя, что Барма не осмеливается в открытую перечить новому правителю, Вешняк решил взять слово сам. Многие подбодряли его кивками, а также всячески поддерживали репликами и поддакиваниями. –Это верно, лично меня там и не было. Но вот эти торговцы – соседи убиенного – видели все произошедшее от начала до конца…– Вешняк указал на лавочников, смущенно ломающих шапки в руках. – Эти люди слышали весь спор собственными ушами. Они удостоверят мой рассказ. Да и те, что повязали тебя, тоже кое-что слыхали…

– Их лживые наветы ничего не стоят, такожде как и твои пустые слова, – огрызнулся Торольв. А Годфред бросил на своего любимца мимолетный взгляд, повелевающий замолкнуть и не кусаться.

– Если будет позволено, мы раскроем, как все происходило…– вмешался Барма.

Наместник выслушал рассказ внимательно, но без симпатии. Ему было плевать на торговцев и покупателей, ведь они чужие. Кого они волнуют? То ли дело судьба Торольва, который значительно ценнее их всех вместе взятых.

– Я обещаю разобраться в этом вопросе. А теперь можете расходиться, – Годфред дал знак, чтобы все убирались прочь, очистив гридницу от своего присутствия.

Однако, как оказалось, его слову никто не поверил. Народ в гриднице только загалдел в ответ.

– Так не пойдет, – опротестовал Вешняк спокойно. – Мы пришли за справедливостью и без нее не уйдем.

– Что за дерзость? Запамятовал, с кем говоришь? – Годфред покинул высокий трон и подошел в упор к отважному боярину.

Наместник был молод, но дело свое знал. Он ощущал себя на порядок выше любого самого знатного мужа этого города, ведь он сам – потомок древнего рода. Никто здесь не сравнится с ним. И не ему тут давать какие-то объяснения или идти на поводу у плебеев.

– Я не выпускаю из головы, кто предо мной. И потому я здесь. Ведь именно ты обязан уладить это затруднение с собственным гридем, – Вешняк говорил смело, но вежливо. Он не отступал и не рвался в бой. Был рассудителен, нетороплив и уверен в себе. Многие восторгались силой его духа, осмеливаясь лишь вопить из-за его спины, как шавки из-под забора. – Ты наш покровитель. И воплощаешь правосудие, – продолжал Вешняк, пока Годфред напыщенно задрал нос. – И мы ждем от тебя справедливого решения. Ведь, признаться, мы на слишком многое закрываем глаза. Но больше терпеть не можем. Нет сил…

– О чем глаголешь? – Годфред враждебно оглядел боярина. – На что у тебя нет сил?

– Нет больше сил молчать. Твои люди ведут себя на нашей земле похабно и мерзко. Они буянят на улицах. Обижают жителей. Забирают себе все, что им понравится. Держат себя не как гости, и уж точно не как братья, хотя именно так нам их представили.