Холодильник отходит от меня и отправляется к своему стулу:

— Показывайте, как вы это делаете.

— Гораздо проще, чем вы тут затеяли! — преувеличенно радостно говорю я, с облегчением понимая, что теперь, когда он отошел, мне и дышится, и думается легче. — Я просто заливаю горячим молоком ложку зеленого чая. В термосе.

— Не можем же мы ужинать с термосом, — в атаку пошла новая улыбка. — Это не романтично. Устроим молочную церемонию.

Холодильник кладет по ложке чая в каждый чайник, стоящий на живом подогреве.

— Один шеф-повар сказал мне, что с огня надо будет снять через девяносто секунд,

— доверительно сообщает Холодильник, переворачивая изящные песочные часы.

— Павел Денисович? — догадываюсь я, на душе становится тепло: друзья рядом.

В каком-то странном, но комфортном молчании мы сидим эти полторы минуты. Я смотрю на пламя под моим чайником. Холодильник смотрит на меня. Взгляд этот не напрягает, но тревожит. В нем отражается не разгаданное мною чувство. Оно теплое и доброе.

— Ну как? — лукаво спрашиваю я Холодильника, когда он отпивает первый глоток. — Нравится?

Холодильник несколько секунд держит теплое молоко во рту, потом глотает и отвечает:

— Как в детстве. Мама грела для меня молоко с плодами шиповника для иммунитета. Говорила, что я редко болею благодаря этому отвару.

Упоминание мамы вводит меня ненадолго в состояние растерянности. Странно, но у этого человека-Холодильника тоже есть мама, для которой он маленький мальчик, любимый сын.

— Расскажите о том, каким вы были ребенком, — неожиданно говорю я вслух то, о чем, казалось, подумала про себя.

— В вашем тоне мне слышится некое неверие в то, что я вообще был ребенком, — иронизирует большой и сильный мужчина.

— Есть немного, — смеюсь я, поражаясь его догадливости. Есть же мини- холодильники…

— Обо мне лучше самой мамы никто не расскажет, — вдруг говорит Холодильник. — И она очень хочет с вами познакомиться.

— Познакомиться? — икаю я от испуга, запивая испуг молокочаем. — Не вижу повода. Холодильник мрачнеет и хмурится.

— Даже сейчас не видите?

Вздыхаю. Молочное перемирие подошло к концу.