— Одни мы остались из-за детской вредности моего деда, — возражает Холодильник. — Я ничего не подстраивал. Повторюсь, я дождусь, чтобы ты пришла ко мне сама.

Натренированные за прошедшие полгода эмоции мгновенно реанимируются и атакуют собеседника:

— А если не приду?

— Я пока не разрешаю себе думать о таком варианте, — спокойно отвечает мне Холодильник, его напряжение еле заметно, но оно точно есть.

— Вернемся в дом? — вежливо спрашиваю я, подавляя рвущиеся с языка реплики. Но само предположение, что он так уверен в моей капитуляции, раздражает, бесит, подбрасывает. Сейчас спорить с ним опасно и чревато. Держусь из последних сил, пугая себя мыслью, что он передумает и придет ко мне сам.

— Можешь запереться изнутри, — усмехается Холодильник, провожая меня в мою комнату. — Если ты не веришь, что я сдержу свое слово.

— Спокойной ночи! — гордо отвечаю я и все-таки запираюсь.

Утро приходит слишком рано, кажется я только что залезла под одеяло, а уже назойливое солнышко щекочет мое лицо. Прячусь под одеяло с головой, но сон уже как рукой сняло… Долго стою под душем, не торопясь мою голову, еще дольше чищу зубы, до боли в деснах. Надеваю домашний серый костюм, распускаю мокрые волосы, чтобы высушить, фена в ванной комнате я не нахожу.

Спускаясь по лестнице, снова, как и вчера, слышу спорящие мужские голоса, только теперь они принадлежат троим. На первом этаже Холодильник, дед Саша и… Юрий Александрович.

— Доченька! — радостно и тепло приветствует он меня, обнимая и целуя в щеку.

— Здравствуйте, Юрий Александрович! — растерянно улыбаюсь я, не зная, что еще сказать.

— Вот, Нина! — смеется дед. — Можете сесть за завтраком между двумя Александрами Юрьевичами и загадать желание.

— Я на этой неделе уже загадывала желание. Разве два можно? — смеюсь я в ответ. — Саша угощал меня чаем "Исполнение желаний".

— Сашка — шарлатан, — подмигивает мне дед. — А сесть между тезками — средство проверенное и надежное.

— Дед! Не подкатывай! — строго говорит Холодильник, но глаза цвета теплого меда тоже смеются.

Холодильник усаживает меня возле себя, напротив отца и деда, и ставит передо мной миску с гречневой кашей.

— Как и обещал. Каша из печи.

— Твоя или Александра Юрьевича, как борщ? — подкалываю я.

— Его-его! Не сомневайся! — выдает внука дед. — Он ее с вечера томиться поставил!

Большой ложкой ем кашу и издаю стон удовольствия.