— Дамир, уходи, — уже спокойнее говорит он. — Дай нам попробовать вернуться к нормальной жизни.

Я просто отталкиваю его и захожу в квартиру. Он бежит следом, хватает за руку, пытается остановить.

В гостиной Милана с матерью стоят, обнявшись. Они, наверняка, слышали наш разговор. Я вижу это по их лицам. Рядом с ними стоит объемная сумка. И мне это все начинает не нравиться.

— Милана, — говорю я и делаю шаг навстречу ей, — я пришел за тобой.

А она прижимается еще сильнее к матери.

— Видишь, она не хочет! — Костров никак не угомонится и тщетно пытается меня вытолкнуть. — Уходи, Дамир!

Лишь то, что он является отцом Миланы, удерживает меня от удара.

Я, все-таки, подхожу к Милане и за руку тяну ее к себе. Пытаюсь посмотреть ей прямо в глаза.

— Милана, поехали. Ты нужна мне. Ты и ребенок, — говорю я и внутренне радуюсь, что она отпускает мать и льнет ко мне.

— Ребенка не будет! — вдруг заявляет Ольга Викторовна.

Я впиваюсь взглядом в Милану. Она отводит глаза в сторону и я пальцами ощущаю дрожь ее тела.

— Куда вы собрались? — спрашиваю, кивая на сумку, хотя сам уже, кажется, догадываюсь, какой ответ услышу.

— Это не твое дело, — отвечает Костров.

Он хватает Милану за другую руку и тянет на себя.

— Пойдем, Милана, нам пора, — говорит слишком уверенно.

Милана поднимает на меня взгляд и смотрит так, как будто я ее единственная надежда. И, похоже, это так и есть сейчас.

Костров продолжает ее тянуть на себя и я вынужден сжать его запястье, чтобы он отпустил Милану. Разворачиваю ее к себе и беру лицо в руки.

— Милана, посмотри на меня, — прошу тихо. — Ты же не сделала бы это? Правда? Это наш ребенок. Твой и мой. Никто не вправе решать его судьбу.

— Не слушай его, Милана! — не унимается Костров.

Ольга Викторовна стоит молча, заламывает руки, переводит взгляд с мужа на меня и обратно.