— Смерть лучше чем замужество? — ворвался в сознание вкрадчивый голос. Она встрепенулась. В памяти всплыл лошадиный оскал Миррока и похотливый взгляд Вириша. Бог наконец отлепился от ее шеи, но рук так и не разомкнул.

— Тысячу раз да, — Аэлиша опустила голову, рассматривая его пояс, — объятья смерти привлекали меня больше чем… — тут она поморщилась, — чем объятья суженого.

— Это он бил тебя? — мрачно осведомился Древнейший.

— Родители, — честно призналась Аэлиша. Бог издал едва слышное шипение.

— И все же смерть — весьма отчаянный шаг, цветочек.

Она опять зарделась. Слышать от самого Божественного Змея ласковые слова было ужасно необычно, но так приятно. Нет, она определенно спит. И очень не хочет, чтобы сон заканчивался!

— Я хотела сбежать, — прошептала Аэлиша, — Я ведь… я не верила, что… ну…что так все выйдет.

— Однако ты здесь. И что же теперь?

Девушка вопросительно взглянула на Древнейшего. Зачем он спрашивает? Разве у нее есть выбор?

— Это решать Шейссаху, — наконец произнесла она.

— Значит мне… — Бог проворно намотал на палец ее локон и предвкушающее улыбнулся. — А если я захочу оставить тебя рядом с собой?

— И сделать жрицей? — с надеждой переспросила Аэлиша.

— Что-то вроде, — задумчиво кивнул Шейссах.

Девушка осмотрелась. Ведьма толковала о чертогах, полных дивных чудес. И пусть пока кроме тускло мерцающих кристаллов ничего необычного она не увидела, но наверняка это — лишь начало владений Шейссаха. Да и сам Древнейший… Когда еще выпадет шанс послужить самому Богу? И пусть фанатичной набожностью Аэлиша не страдала, однако прекрасно отдавала себе отчет — на поверхности ей точно придется туго.

— Это было бы честью, — пробормотала она. Тут наверное, следовало бы поклониться, но вот беда, она все так же полу лежала в кольцах гибкого хвоста, и освобождать ее ноги Бог не спешил.

— Тебе нужно будет пройти один обряд, — предупредил Древнейший. Аэлиша дернула плечом.

— Как будет угодно Шейссаху.

Бог все-таки поставил ее на ноги. Просто подхватил, словно она весила не больше подушки с сеном, и перенес на торчащие недалеко валуны. Почувствовав под ногами твердую землю, Аэлиша благодарно склонила голову.

— После этого обряда ты должна будешь стать моей.

Древнейший говорил странные слова. Разве она уже не его?