Она лопочет о том, чем они занимались. Как они отправились в художественный магазин, где Эбби купила Инглиш вещи, которые были ей нужны для рисования. Как они вернулись к ней домой, и Эбби освободила место в комнате, чтобы она могла рисовать. Эбби наблюдала за тем, как Инглиш рисовала ей портрет Бунниора. Они поели печенья с молоком, и Эбби привезла ее домой.

Шеридан шепчет мне на ухо:

— Звучит довольно безобидно.

— Да. — Вздыхаю я с облегчением.

— У нее нет своего Бунниора, поэтому я оставила там его фотографию, чтобы она могла смотреть на него.

Любопытствуя о ее парне, я спрашиваю:

— Там был кто-нибудь еще?

Инглиш мотает кудряшками и отвечает:

— Только она и я. Как ты думаешь, смогу ли я взять с собой Бунниора, когда снова поеду к ней?

— Хм, я не уверен. Может быть, потом.

Наверное, нам следовало завести ротвейлера, чтобы Инглиш могла взять его туда в качестве телохранителя.

Инглиш бежит в свою комнату, чтобы поиграть, а Шеридан хмурится.

— В чем дело? — спрашиваю я.

— Что-то не так. Я чувствую это, Бек.

Взяв ее руки в свои, я говорю:

— Мы должны посмотреть на это с другой стороны. У нас нет выбора. Эбби будет навещать ее, и мы ничего не можем с этим поделать.

— А как насчет того, чтобы нанять другого частного детектива?

— Морган говорит, что это ребята высшего класса. Может быть, она не делает ничего плохого. Может быть, я хотел верить в худшее, потому что остался с Инглиш совсем один, делая всю грязную работу. И теперь она появляется, желая быть частью ее жизни, как будто все хорошо. Может быть, я сделал из нее монстра, хотя на самом деле это не так.

— Нет, я ни на минуту в это не поверю. Какая женщина пойдет в школу, где учится ее ребенок, приманит ее к забору, когда они будут на детской площадке, рассказывая страшные вещи? Это не то, что делает любящая мать.

— Она была в отчаянии.