– Нет, – абсолютно честно моргнул Золин.

– Как же меня достала твоя магия! – мученически провыла я. Полушёпотом. – Что б ты провалился! Я хочу, чтобы твои кости плавились в Аду!

– Ну, ты кушай-кушай. Чайку попей. И не забудь к Эстану сходить. А мне пора на занятия, – состроил святую невинность Золин.

И, так же, как и Джексон, покинул меня уверенной походкой, тоже ни разу и не обернувшись.

***

Я как-то совершенно наивно надеялась, что со времени нашей последней встречи что-нибудь изменится. Но запах, цепкими щупальцами просочившийся сквозь щель открывающейся двери, убедил в обратном.

В прихожей были одни единственные ботинки. Рядом с ними приветливо улыбалось жёлтое пятно, уже давно высохшее, но вытереть его кто-то… вернее, кое-кто поленился. Пиво, небось, разлил.

С тех пор, как я была на кухне этой квартиры, банок, бутылок, грязной посуды и мусорных мешков только прибавилось. Запах стоял отвратный. Золин говорил, что первые полгода у них в доме была сиделка (что-то мне подсказывает, что их было больше – ввиду исключительного характера пациента), но потом Эстан приноровился сам. Он мог без помощи ходить в туалет и принимать душ. Последнего парень не делал уже давно: на это указывали его исключительно грязные волосы.

Хозяин квартиры обнаружился в комнате. Он спал. Или делал вид, что спал.

Эстан, видимо, вообразил себя мумией (или мертвецом?), а кровать саркофагом (или гробом?). Он вытянулся струной, ноги были прижаты друг к другу, руки патетично сложены на груди. Он ни храпел, ни сопел, ни… дышал?

Я поспешно склонилась над его лицом, чтобы прослушать дыхание. Вместо этого услышала:

– Ты можешь забыть дорогу в эту квартиру?!

– Тю, какие мы нежные. И нечистоплотные. – Я отклонилась и показательно зажала нос рукой.

– Просто. Убирайся. И никогда. Никогда. Никогда. Никогда…

– …не приходить сюда? – подсказала я, подозревая, что это «никогда» никогда не кончится.

– Да.

– А если у меня есть ценная информация?

– По поводу?