Только еще большим счастьем - наказание. Какое?

Чародейка удовлетворенно вдохнула.

Миры богов заперты. Что Чертоги Небесные, что Лес Туманный. И, верно, понимала она, на что обрекает Тура Каменного - на вечные скитания по земле смертной. Станет он входить в дома людские лишь по сумеркам вечерним. Греться у очага, замерзший за день. Да следовать за душами чистыми туманным татем, чтоб выпить-напитаться их страхом. Поутру же...

Поутру туманная личина снова будет таять. Почти. Мерзнуть по первой росе, таиться. В ожидании сумерек, чтоб отогреться. Пробудиться ненадолго. Это ли жизнь?

Тень от мужа бывшего отделилась. Дрогнула. Заколыхалась в воздухе, протягивая к Чародейке широкие ладони. И та позволила им сомкнуться кругом шеи тонкой. Боялась? Нет! При запертых мирах тать ей не страшен. Бессилен...

А вот она упивалась долгожданным триумфом. И ведь представляла его в сладких грезах не раз, да только наяву все оказалось куда как приятней!

Тур выл, стенал и пытался отомстить. Да только не выходило то у него. И Чародейке надоело. Она послала зеленого колеру нити силы, что разделили ее с мужем, и, отряхнув ладони, удовлетворенно произнесла:

- Ты больше не силен тут. Как и боги. Этот мир - мой.

И она встала с ложа, чтобы позволить челяди найти бездыханное тело старого Князя. Напустила на лицо грусти скорбной и позвала к себе Рунника. Истратилась что на жизнь чужую, отнятую у мужа, что на радость пьяную. Оттого-то и изголодалась.

Рунник глядел на нее широко раскрытыми глазами. Верно, не думал, что и его выпьют. А она пила, наслаждаясь каждой каплей. Сколько их осталось? Четверо. Заринка, купеческая девка, с полюбком своим. Супружники вот еще. Да малец, что шлялся по капищам старым, разыскивая ее на свою голову. Что ж, нашел...