Как есть, ворует! Малец, зим десяти от роду! Мощный, раз сам Огнедержец каменный откликнулся теплом на силу его. Огневик знает, он покажет! Ему бы немного - крови того, что сладка...

И Чародейка обещалась: крови не жалко. Почто она ей? Она давно перестала брать алые бусины для того, чтобы жить. Теперь вот по-другому умеет...

Веди!

Снег под ногами расступался, позволяя тонкой лисьей шубке да сапожкам дивным не измазаться, остаться чистыми. Сапоги эти Чародейка любила. Еще с той, голодной прошлой жизни, она научилась особенно ценить тонкую шкуру, с которой кожевники так умело говорить могли. И лиса... лисы, что улеглись ей на плечи мехом ценным, ей тоже нравились. А вот капище - нет. И если огневик обманет...

Не обманул. Взаправду отвел ее к месту, среди которого стоял малец дивный. Знакомый словно бы. Вот только откуда?

Взор упрямый. Стало быть, и он припоминает ее. Вспомнить бы...

Огнедержцу, говоришь, малец кланялся? Верно, огонь...

Огонь она помнила. Свежий, трескучий. И главное - ворожебный, не подвластный больше никому на земле людской. У того бы мальца и получилось потушить, если бы она сама не заперла пространство меж мирами, а так...

- Значит, ты...

Малец не отвечал ей. Стоял, понурив голову. Видно, не дураком был, раз понимал: не отпустит. Вот только как выбрался из подземелья?

И снова - молчание. Непокорность. Она уж и позабыла, что это такое. А он вот в храбрость играет. Стало быть, совсем еще юн, раз не может храбрость от дурости отличить. Отчего? Потому как и смерть разной бывает...

Она вот готова подарить легкую, если он расскажет.

Мнется-переминается с ноги на ногу. Понимает ведь, что деться никуда не сможет. А вот...

- Упрямый!