Минет немало часу, пока далеко в селе не появится другой младенец, на которого все так же в храме станут садиться искры-светла. Девочка, потому как воздух кругом нее искрится так разноколерно, что Дар зажмуривается.

Крестят их в один день, зимами разделенный. На исходе лета. День этот будто бы простой, обычный. Да только это не так. Совпадение? Видно, нет. Потому как опосля справляют все по обряду старому. Не тому, что ныне.

Жгутся семь степных трав - по стеблю каждой. И пепел густой в молоко маткино вмешивается по полной луне. Выпивается. Дар видит, как матка его, Нежана, зимами раньше взывает к богу старому - степному. Слово тому дает, что младенчики, породненные обрядом древним, найдут лруг друга. Потому как связанные богом души - неделимы. И если вторым младенцем будет малец, то братом он названным, верным ее Роговладу станет. Если же девка...

Сквозь зимы старая знахарка, что на околице Светломеста, вторит Нежане. Колет ручку Ярославы, слова Мары припоминая. А потом - завет читает, все те же травы выжженные в молоке мешая. Слова завета ей незнакомы, только это не главное...

И видится нынче Дару, что чутье бабы подсказывает: старый бог услышал слово. Исполнит.

Нынче степняк чует эту связь. Она тянется тонкой искристой лентой, что огибает правое запястье воина, да идет от сердца к сердцу. И крепится на левом запястье нареченной.

И слова звучат-гудят святые.

А искристая лента прочнеет, не уступая в прочности своей ни железу каленому, ни степной веревке. И - они еще не знают того - все ведет их друг к другу, пока не соединяет в селе светломестском под взором звезд...

Рука вновь выдергивает Дара из видения и снова толкает в другое, где перед ним - корабль огромный. Диковинный. С пастью зверя оскаленной на носу. И брызги соленые с ветром вперемежку. Говор людской. Брань...

...За рулевым колесом он видит мужчину статного, высокого. С бородой пшеничного колеру да бровями густыми.

В рубахе белой, что расшита по вороту шитьем алым. И средь шитья того - охоронные знаки, что в Лесах девки мужикам вышивают.

Бережа да Алатырь.

Коловрат об осьми лучах...

Судно заносит на бок. Морская стихия все больше беленится. Да только тот, что у колеса, не сдается.

И знаки-руны, которыми ушита рубаха, светятся, силой мужа статного питая.

- Спустить паруса! Привязаться веревками к мачте!

Он отдает приказы кратко. Быстро. Рвано словно бы.

Но ни кому в голову не приходит ослушаться его, потому как он - капитан.