Однако даже среди всех этих жалких представителей народа Имир порой встречались те, кого система и пропаганда не смогли растоптать своим хозяйским сапогом. Или пока не смогли; возможно, всего лишь вопрос времени и обстоятельств. Тем не менее, Фрита была из таких. Она еще боролась, барахталась в паутине марлийского превосходства… Ее глаза еще горели желанием жить и действовать, она еще смотрела по сторонам, а не только вперед под ноги.

— Вот, держи. — Медсестра положила рядом с Эреном стопку вещей. — Чистая одежда. Грязную свалишь вон в ту кучу. Только нарукавник оставь. У меня нет другого.

Она даже двигалась иначе. Ее походка напоминала походку свободного человека, а не раба, шаркающего ногами в невидимых кандалах унижения…

— Спасибо, — на такое великодушие в виде чистой одежды Эрен даже не смел надеяться.

Фрита отчего-то медлила и никак не уходила. Возможно, интуитивно чувствовала в Эрене то же несгибаемое бунтарство, что и в ней самой. Недовольно качнув головой, она вдруг дернула Эрена за слипшиеся от пота и грязи пряди и цокнула языком:

— Тебе бы волосы в порядок привести. Может, подстричь тебя?

Эрен дернулся в сторону:

— Нет! Меня только Ми… — резко замолчал, чуть не проговорившись. — Я… Я подстригусь, как только выйду отсюда.

Очередная порция лжи.

Фрита озадаченно хмыкнула и пожала плечами:

— Как хочешь. Тогда я пошла. Дальше все под твою ответственность, Крюгер.

— Понял.

Когда дверь за Фритой захлопнулась, Эрен снова закрыл ее на защелку, а потом, быстро стащив с себя одежду и кинув кучей на пол прямо у двери, добрался до душа. И только там наконец позволил себе устало опуститься на пол, подставив лицо горячим струям. Отсутствующая нога ныла, выколотый глаз нещадно чесался, а вода забивалась в нос и рот, но Эрен улыбался. Какая же все-таки глупость: не стричь волосы только потому, что всю его жизнь это делали двое — сначала мама, а потом Микаса… Вроде такая мелочь, но почему-то это до сих пор казалось для него важным. Вот бы еще хоть раз ощутить ту приятную дрожь по телу, когда пальцы Микасы перебирают пряди, пока она ловко орудует ножом над его головой… Микаса… Микаса! Слишком много ее в голове последнее время. Так много, что даже с Зиком умудрился завести о ней разговор… Нельзя. Прекратить. Пресечь любые мысли…

Эрен вернулся в палату через час. Ночная темнота уступила место густо-синим предрассветным сумеркам, в остальном же здесь все было как прежде. К счастью, никто так и не заметил его отсутствия.

Молодой человек повалился на койку и впервые за несколько дней заснул глубоким сном без кошмаров.