Рейнин ещё не знает, что случилось утром, что она уже не тайная, а вполне явная любовница Конрада Бира. И это скандал, даже если о нём и не станут кричать. Будь Рейнин в курсе, вряд ли возвысил бы Конрада сейчас. Он вручил ему Несс — пусть и временно. Но он же наверняка отошлёт Конрада отсюда, когда всё узнает.

Несколько дней у них всё-таки есть? Чтобы попрощаться.

Объясниться, чтобы расстаться — это будет невыносимо. Сбежать куда легче. Уехать! Или, тогда уж, в монастырь Ласточек — там её не достать. И она обещала матери Карнелии, что первым делом придёт к ней. Даже если мир рухнет. Это тот самый случай? Или…

Придётся рассказать Конраду, почему она никогда не оставит Несс ради него? Объяснить, что это её долг? Всё-всё ему рассказать?

Когда-то она согласилась скрывать и молчать, спрятаться. Казалось, что ненадолго. Но поймёт ли он теперь, что она сама согласилась на Несс и на всё, что с ним связано — это долг её крови? Что когда-то она надеялась на другое развитие событий? И ведь то, другое, казалось единственно возможным! Она и не помышляла о монашестве. Конрад прав — она не монахиня. И не фея, кстати. Она… просто женщина. Ей нужно любить мужчину и растить с ним детей. Но однажды ловушка захлопнулась. Сама виновата.

Голос Рейнина настойчиво произносит её имя. Он только что говорил с дядей Эрвиком…

— Лис, ты меня слышишь? Что с тобой? — он подошёл, сжал её плечи, — я с тобой разговариваю!

— Прости, Рей, — детское имя короля вырвалось само собой. — Да, я задумалась. Прости.

— Я говорю, что приказал арестовать графа Карса. Ещё когда мы совещались. А то удерёт, и лови его потом. Не сомневаюсь теперь, что тут всё его рук дело, и эти артефакты, и прочее. Попробуем допросить его. И доставить в Лир, конечно.

Дядя Эрвик покашлял в кулак и сказал:

— Я должен объяснить, Лис, дорогая. После того, как твой Торн обнаружил родство баронессы и этого лордика, я поручил ему осторожно проверить графа Карса и его окружение. Были у меня кое-какие мысли. А проверять непросто, он ведь поселился отдельно, и посторонних в его лагере не привечают.

— Дядя, вы затеяли какое-то расследование за моей спиной? — неприятно удивились Иларис.

— Да, дорогая, — лорд-сенешаль посмотрел виновато, — я должен был. Но весь мой опыт говорит, что бесполезно и даже вредно отвлекать женщину, которая в кои-то веки занята чувствами к мужчине.

Она задохнулась от возмущения, глядя, как широко улыбается король, а дядя Эрвик — слегка и немного виновато.

А ей казалось, что он не одобряет. Предостерегал. Хотя конечно, того, что случилось сегодня утром, никто не хотел и не одобрил бы.