– Флиртовать? И всё? Вы делаете мне больно.

– Я вас предупреждала, Тимоти: даже у самых прекрасных цветов бывают шипы.

Тим сел на песок, обхватил руками колени и опустил голову. Так плохо ему было первый раз в жизни. Он не знал, что говорить, куда смотреть, куда идти и кому верить. Он ничего не знал и ничего не хотел. Малеста дотронулась до его плеча, но он только дёрнул им, скидывая её руку, и опять же ничего не сказал.

Он услышал удаляющиеся голоса и шаги и даже не шелохнулся. Когда к нему приблизился дворецкий и предложил помочь подняться, он только мотнул головой и срывающимся голосом сказал:

– Идите, Джонатан. Возвращайтесь домой. Уже поздно и тут очень холодно.

– А вы, сэр?

– Я ещё посижу.

– Как вам будет угодно, сэр. Для вас оставить тёплого молока?

– Лучше позаботьтесь о леди Малесте. Она сильно перенервничала, как бы не простудилась.

– Конечно, сэр.

Джонатан ушёл, а Тим ещё долго сидел на пустой дороге, дыша лесом и дрожа от холода. Поднялся он, лишь когда начался мелкий дождь. До неприятного колючий, он хлестал по лицу, словно за что-то ругал, но Тим терпел и медленно шёл по направлению к дому. Там все давно спали, и Тим, стащив с себя мокрую одежду, бросил её у кровати, залез под одеяло и долго лежал с открытыми глазами, смотря в потолок. Мысли лезли разные, и только под утро они обрели кое-какое очертание...

***

Тим спустился в столовую, когда горничная уже убирала тарелки. Повсюду сильно пахло лекарствами, и Тим понял, что совсем недавно из дома уехал доктор Уотнер. Приехав в Девонсайд ночью, он просидел у кровати Джейкоба до утра и был вознаграждён отличным завтраком, после которого ещё раз осмотрел Андервуда-старшего и уже тогда принял решение, что его помощь больше не требуется.

Часы в углу пробили восемь, но в доме было непривычно тихо: не шумел садовник, не сплетничали служанки под лестницей, и не сновал туда-сюда вездесущий усач Джонатан. Всё словно вымерло вокруг и не торопилось воскресать.

Тим медленно прошёл к столу, сел на стул и заткнул салфетку за воротник. В чайнике оставался тёплый чай, и Тим плеснул себе немного в кружку.

– Желаете жареное яйцо с ветчиной? – услышал он у себя за спиной и впервые улыбнулся за утро. То был голос Джонатана, а, значит, не всё в доме было так плохо.

– Пожалуй, – ответил Тим. – И распорядитесь приготовить на себя и вашу племянницу. Составьте мне компанию. 

Джонатан кивнул и уже собирался отправиться на кухню, как Тим неуверенно спросил:

– А что леди Малеста? Она уже завтракала?

Ответ не заставил себя долго ждать.