– Его играют там каждый день. Дешёвые декорации, дешёвые актёры и на сцене одни сплошные кривляния.

– А сегодня расширенная версия!

– Они там, что, ещё и поют?

– А почему нет?

– Может, ещё и пляшут?

– А что такого? Я всегда мечтал увидеть принца Датского, исполняющего хорнпайп*. С тех пор как ты бросил театр, мы не выбирались ни на одну пьесу! Это только Джеффа регулярно водят в оперу, а мы с Филом и того не видим.

– Не жужжи, – отмахнулся Тим. – Хорошо. Давайте сходим. В конце концов, мы давно не собирались вместе.

Друзья радостно зашумели, а мистер Спенсер понял, что заниматься собиранием вещей этим вечером ему придётся в одиночку. 

Из всех кварталов странного, причудливого муравейника, именуемого Лондоном, Сохо, пожалуй, менее всего соответствовал современному духу четырёх друзей. Джефф, Фил и Генри не заглядывали сюда уже три года, а Тим... Тим первое время ещё бродил по его переулкам, заходил в дома и подозрительные лавки, надеясь где-то хоть краешком глаза увидеть её. Но вокруг всё изобиловало лишь изгоями, кошками, итальянцами, томатами, кабаками, шарманками, дешёвыми платьями, кальяном, странными названиями и зеваками, выглядывающими из верхних окон. Красота не любила Сохо, а Сохо не впускал в себя красоту. И когда Тим это понял, то и вовсе перестал сюда наведываться.

Театр, в который пришли друзья, был заурядным. Обивка кресел в зрительском ряду давно потёрлась, и кое-где даже виднелись далеко не мелкие дыры. Да и мягкие стулья стояли только в первых рядах – во всех остальных зрителям приходилось довольствоваться деревянными. Впрочем, никто не возмущался, так как публика в это место приходила непритязательная.

Однако актёры играли хорошо. И хотя декорациями и костюмами спектакль был слаб, Тим вдруг поймал себя на мысли, что ему нравится. Монологи произносились с душой, а в диалогах было столько страсти и огня, что Тим даже заёрзал на месте, настолько верилось в происходящее. А потом он увидел её.

За три года она ничуть не изменилась, только ещё больше похорошела. Её голос был по–прежнему в нужные моменты твёрдым, а в другие – нежным. Она играла как дышала, и зал замирал всякий раз, когда она выходила на сцену. А когда всё закончилось, то к ногам актёров полетели цветы. Их было немного, но все они предназначались лишь одной женщине, которая не просто играла королеву – она ей была.

– Вставай. – Генри толкнул Тима. – Эй. Спектакль уже закончился. Чего расселся?

– А? – рассеянно пробормотал тот, всё ещё не сводя взгляда со сцены, хотя кроме выцветших кулис смотреть там было больше не на что.