узелок удовольствия, который от перегрузки набухал и пульсировал. Неумолимая работа двух

языков, одного во рту, а другого над лоном, потрясла Лорен до такой степени, что она уже не

могла вспомнить, кем была на самом деле: обычной скромной девушкой или чувственной

женщиной, которая требовала удовольствия. Даниэль оторвался от неё, провёл большим

пальцем по припухшей от его укусов нижней губе, и перевёл взгляд на рот Адама, а потом

приблизился к другу, нежно положив руку ему на голову. Лорен чувствовала, как плоть

между ног бьется в такт сердцу, и наблюдала за нежными ласками Даниэля по волосам

Адама, и как он подстрекал того грязными словами.

— Тебе нравится её вкус? Я вижу по тому, как ты ешь её киску... Давай, вылижи, поглоти, покажи мне, как заставляешь её наслаждаться.

Эти непристойности оказали на Лорен эффект афродизиака. Короткими умелыми

ударами Адам заставил её кончить, толкнув пальцы во влагалище, чтобы удвоить

удовольствие в момент оргазма.

Лорен содрогнулась, ответив всхлипом на череду сокращений, которые, казалось, никак не закончатся, спровоцированные постоянными прикосновениями парня, который

точно знал, куда надавить и помассировать, чтобы не дать ей передышки. Наконец Адам

отпустил Лорен, встал и отошел от кровати. Даниэль догнал его, их руки встретились в ту же

секунду, медленно и томно, словно этот жест для них привычен. Лорен была

загипнотизирована этой сценой: Адам голый и при полной эрекции обнял Даниэля, одетого с

головы до ног. На лицах обоих она заметила выражение страдания и увидела, как руки её

мужчины медленно заскользили по гладкой спине Адама, достигая ягодиц и возвращаясь

вверх. Лорен показалось, что она увидела, как они легко потёрлись бёдрами и наполнилась