стойким искушением, которому он рано или поздно поддастся. Капитуляция уже состоялась; этим вечером Даниэль сделал первый шаг к ожидавшему его аду с раскалённой ямой
извращений.
Только архаичный, звериный инстинкт обладания, который он питал по отношению к
Лорен, убедил Даниэля остановить Адама. Кивнув, Даниэль дал понять, что этого может
быть достаточно; и вид разочарования на лице друга воспламенил его. Осознание того, что
Лорен оказывала такое влияние и на других, вселило в него ревность и возбуждение. Она
была только его, это
Даниэль обнял Адама, провёл по его гладкой, упругой коже спины, убеждённый в
своей решимости не поддаваться желанию просунуть палец между твёрдыми ягодицами. Он
вдохнул запах, который вернул его в горячие ночи, проведённые на простынях, пропитанных
спермой и потом. А затем, слизывая с ушной раковины Адама солёный привкус желания, Даниэль отпустил его, поблагодарив, и пообещав скоро увидеться.
Потом вернулся к Лорен. Она, всё ещё расслабленная, лежала на кровати и смотрела
на него с тоской, любопытством и лёгкой завистью. Он приблизил лицо к её лону, прикоснулся языком и губами к тому месту, где задерживался Адам, уловил его вкус, смешанный с самым интимным и острым вкусом Лорен. Даниэль поглощал её, позволяя
смеси соков скользить по горлу, а затем овладел, не глядя, не сказав ни слова утешения, потерявшись в тепле киски и в грязи собственных мыслей.