Казалось, она ударила по нему без предупреждения, с такой силой, что Ревик вздрогнул, отворачиваясь от меня. Я чувствовала, как он старался контролировать эту боль, пока она усиливалась. Несколько секунд он ничего не говорил, и я положила ладонь на его бедро поверх полотенца.

— Ревик, — позвала я. — Всё хорошо.

Он покачал головой, сжимая моё запястье ладонью.

— Я просто устала, — сказала я. — Слишком устала, чтобы обсуждать это. Но мы поговорим. Обещаю. Мы разберёмся… хорошо?

Долгое время Ревик просто смотрел на свою ладонь, которая держала моё запястье. Выражение его лица оставалось неподвижным. Я чувствовала, как он борется с собственными чувствами. Я также ощущала, как он думает, а эти чувства становятся всё интенсивнее. Я не могла распутать этот клубок эмоций. Я даже не могла быть уверена, думает ли он обо мне, или же его встревожило что-то другое из сказанного мной.

Я не хотела иметь дело с его стыдом. Я не хотела иметь дело с тем дерьмом, с которым мы раз за разом сталкивались в первом резервуаре.

Но я хотела помочь ему с этим.

Ревик издал сдавленный смешок.

Когда я подняла взгляд, он вытирал глаза свободной ладонью, пальцами другой руки крепче сжимая моё запястье. Он не смотрел мне в глаза, но я ощутила, как по его свету пронеслось что-то, напоминавшее укол злости. Он не адресовал это мне, но я ощущала вплетавшееся там раздражение и интенсивное желание.

— Ты сделаешь всё, что я захочу? — хрипло спросил он.

Мою грудь сдавило.

Проблеск воспоминаний о Дитрини проскользнул в моём сознании и тут же исчез.

Однако я больше не могла с ним ссориться. Я знала, что не могла.

— Да, — просто сказала я.

Ревик кивнул, поджав губы в жёсткую линию. Несколько долгих секунд он просто сидел там, и я чувствовала, как он вновь думает. А может, он укреплял свою решимость, укладывая в голове то, что он уже намеревался сделать.

Я всё ещё всматривалась в его лицо, когда он удивил меня, затащив к себе на колени.

Он сделал это не грубо, но решительно, не прося разрешения как такового, и не осторожничая как прежде. Он по-прежнему не смотрел мне в лицо, даже когда прижал к себе.

Он не хотел, чтобы я сидела на его коленях.

Вместо этого он уложил меня к себе на бёдра, чтобы я лежала животом на его коленях. Его пальцы вплелись в мои влажные волосы, не давая подняться, а его свет проник в мой, стремительно и настойчиво переплетаясь со структурами над моей головой. Я ощутила, как он скользит в те части меня, которые я в прошлом использовала на нём — те, которые натренированы Лао Ху.

Он стиснул те же самые структуры во мне, крепко сжимая своим светом, пока не взял телекинез под контроль. Сделав это, он медленно распространил контроль практически по всем остальным частям моего света.