Я говорила ему, что он не любит Лили.

Я говорила и другие вещи. Некоторые из них о Кэт. Некоторые о том, что он подобен Дитрини. Я обвинила его в том, что он хочет причинить мне боль, сломать меня так же, как этого хотел Дитрини, чтобы я тоже была мягкой.

Я чувствовала, что некоторые из моих слов причиняли ему боль, но он меня не отпускал.

Он также не останавливался.

Когда я подумала, что хуже уже не будет, боль стала ещё сильнее.

Я ощущала его в своём свете. К тому времени он проник ещё глубже в мой свет, притягивая, раскрывая меня. Он не останавливался, даже зная, что я могу ещё сильнее возненавидеть его. Я чувствовала, как он проскальзывает в трещины, образующиеся в моём щите — сквозь боль, которая пульсировала в моей груди последние два дня и зародилась на пляже перед тем, как я отошла в сторонку с Кали. Я пыталась задавить её, но она просто оставалась в моей груди, тлея, не выходя, но наполняя мой свет дымом.

Боль заполыхала ещё жарче.

Она уже стала сильнее боли от его руки.

Она начала завладевать моим светом, мучая меня, терзая мою грудь, живот и горло обжигающе горячим ощущением, и вот я уже не могла говорить, не могла дышать.

Я вспомнила Кали на том пляже. Боль скрутила мои внутренности, должно быть, от воспоминаний. Я вспомнила их, их обоих. Я вспомнила…

Боги. Я вспомнила Даледжема.

Я помнила, как он оставил меня под той эстакадой.

Он оставил меня там.

Я любила его, доверяла ему… а он бросил меня там.

Я помнила, как кричала и звала его в темноте. А затем я снова оказалась в темноте, после того как Касс вскрыла меня и бросила. Я помнила её лицо, её улыбающееся лицо. Она была так счастлива причинить мне боль. Сделать мне больно и бросить вот так сделало её счастливой.

Я помню, как Ревик читал мне, пытаясь дотянуться до меня сквозь тьму.

Ревик хрипло вздохнул. Я осознала, что это было всхлипывающее рыдание, но почти его не слышала.

Я вновь потерялась там, затерялась в этом месте, во тьме и боли без конца. Я помнила состояние потерянности, отдалённости от всех и вся. Никто не приходил. Света не было. Я кричала, зовя Лили, зовя Ревика.

Я звала своих родителей, звала свет.