— Не плачь моя девочка.

Гладила ее по голове, позволяя Вере выплакаться, пока другой рукой держала душевую лейку, открыв воду погорячее.

— Почему люди такие жестокие? Почему все это происходит со мной, Люд? Ну что я сделала такого, что меня Боженька так наказывает?

— Ангел мой, ну как тебе помочь? Ну что мне сделать? — Люда присела на корточки перед ванной, через бортик обнимая Веру, — Расскажи, что случилось. Не держи в себе, от этого только хуже будет. Кто тебя обидел?

Говорила, а сама смотрела на эти пятна, кровоподтеки, синяки, которыми была усыпано лицо, шея, грудь. В некоторых местах бедра. Мерзкие отметины от пальцев.

Вера рассказала, снова и снова заходясь в истерике, цепляясь за Люду, как за последний шанс сбежать от реальности. Она до сих пор не верила, что с ней могло случиться подобное.

«Со мной такого не произойдет» — помнишь эту фразу?

В дверь коротко постучали.

— Люд, сорок минут уже сидите. Выходите, давайте, — в голосе Гриши послышались серьезные нотки, которые Вера слышала впервые, за все время. Казалось, что он хмурился, стоя там, за дверью.

— Пойдем моя золотинка.

Уже в комнате, Гриша мерил ее шагами, поглядывая на Веру, которая сидела в халате, закутавшись в одеяло, пока Люда обрабатывала разбитые губы, параллельно размазывая бадягу по синякам.

— Гриш, ты иди спать, я с Верой лягу.

— Точно ничего не надо?

— Нет.

— Толкни, если что-то будет нужно.

Люда поцеловала его на ночь, закрыла дверь и выключила свет, ложась к Вере в кровать.

— Не бросай меня, — шепотом попросила Вера, сжимая руку женщины в своей.

— Никогда, моя девочка.

* * *

Утром проснулась от того, что ныл затылок. Люды рядом не было, зато в коридоре слышался какой-то возмущенный шепот, и недовольное сопение дяди Гриши.