Это было невыносимо страшно, казалось, что лучше пусть он убьет ее прямо здесь и перекрутит на начинку для самсы, чем продолжать терпеть рокочущий голос и мерзкие прикосновения, которые, казалось, одним грязным пятном замарали ее тело.

— Я убью тебя, — завыла Клинкова, все-таки мазнув ладонью по его лицу и оставляя пару красных полос на щеке.

— Шлюхи для того и есть, чтобы обслуживать, а ты ведешь себя как одна из них. Ты не достойна.

Когда он сжал ее горло, отшвырнув от себя, следом прижимая ее к стене, Вера захрипела, но забрыкалась еще больше, чувствуя, как не хватает воздуха. Маджид в это время дернул ее за ногу, пододвигая ближе к себе, из-за чего Клинкова больно стукнулась головой об стол, и уже схватился за пуговицу на джинсах.

— Не-е-е-т, помогите… Кто-нибудь.

Никто не услышал, как звякнул колокольчик на входной двери, но Вера отчетливо услышала голоса в зале выдачи.

«Господи, Спаси и Сохрани» — молила Клинкова, а сама рыдала, продолжая отбиваться.

— Эй, что здесь происходит? — мужской голос ударил по перепонкам и Вера заревела еще сильнее, остро осознавая, что ей послали помощь. Она больше не одна. Маджид выпустил из захвата ее горло, поворачиваясь к вошедшему на кухню Зауру, а Клинкова сползла на пол, больно ударяясь коленками, заходясь в каком-то утробном кашле. В глазах потемнело, но она быстро сгруппировалась, и кинулась к выходу, почти на ощупь, поскальзываясь на размазанном по полу фарше.

Выбежала на улицу в чем была, без пуховика, без сумки, на мороз. Люди, проходившие мимо, смотрели на нее с недоумением, измазанную мукой, пахнувшую сырым мясом.

И Вера побежала.

Не оглядываясь, бежала, насколько хватило сил, не чувствуя от холода дрожащего тела. Задавала себе единственный вопрос: что она сделала не так? Как и чем она его спровоцировала? Она всегда была дружелюбной, приветливой, никогда не грубила, даже если очень хотела, даже одеваться старалась скромно, парилась в водолазках да в свитерах, потому что Ленка как-то сказала, что восточные мужчины не приемлют оголенного женского тела вне дома.

«Это не мужчина, это зверье».

Ноги сами принесли в переход метро. В тот самый, где прошлый раз пели девушка с парнем.

Проглатывая эту вселенскую обиду на жизнь и людей, Вера, стуча зубами, молча, подошла к мужчине, садясь рядом с ним прямо на бетон. Он косо на нее поглядел, а потом протянул платок.

Толпа, которая стояла перед поющей парочкой, встретила ее прохладно, пренебрежительно пройдясь по ней взглядом, а потом и вовсе, некоторые сделали шаг в сторону.

— Кто это с тобой так?