— Я чая, если что, не хочу! — честно сообщила я.

Тон приподнял бровь, окинув меня насмешливым взглядом.

— У нас очень вкусный чай… и вишневое варенье.

— С косточками?

— С косточками, — соблазнительно улыбнулся Тон, явно поддразнивая меня. И я действительно очень любила вишневое варенье с косточками, но… В конце концов, в эту игру можно играть вдвоем.

— Хорошо, — кивнула я, выдавливая себе на ладонь арбузный гель. — Пусть будет чай, — нежно провела ладонью по Тошиной груди, смело скользнула на вмиг напрягшийся живот… и ниже. Гигиена она такая… мыть надо везде.

Антон вздрогнул, но останавливать меня даже не подумал. И я водила пальчиками по нежной бархатистой коже, сама получая удовольствие от этих простых прикосновений.

— Ни стыда ни совести у некоторых, — хрипло заметил парень. Дышать он стал заметно тяжелее, из чего я заключила, что цель моя близка.

— И не говори, — поддакнула я скромно, покрепче сжав то, за что держалась.

Тон охнул, замысловато выругался и в ответ так сжал меня в объятиях, что я едва могла дышать. Я задыхалась от нахлынувших ощущений, тело пульсировало от желания, мне парадоксально хотелось оказаться еще ближе к Антону.

— Сейчас, сейчас, — шептал Тон, сминая мои губы яркими болезненными поцелуями, захватывающими и уносящими в какой-то невероятный калейдоскоп эмоций, ощущений и чувств…

Проснулась, когда за окном уже разливалось хмурое осеннее утро. От голода. К тому же было слишком жарко и банально хотелось в туалет, но за спиной сопел Тошик, крепко прижимая меня к своей горячей груди и я не смела шевелиться — просто лежала, разглядывая фотографии на стене, лениво ковыряясь в памяти в попытке вспомнить, где же я видела Тошкиного отца?

— Похоже, еще немного и кто-то умрет голодной смертью, — трагично произнес любимый, погладив мой живот, жалобно взывающий к совести хозяйки. — Ты хочешь, чтобы я сгорел от стыда, о, коварная дева? — поинтересовался он, целуя меня за ухом.

— Ну что ты, — успокоила я любимого. — Кто же тогда будет оплакивать мою безвременную кончину.

— Да уж, как-то не очень романтично звучит, — пробормотал Тоша, пытаясь удобнее устроиться на подушке и расположить меня на себе.

Но в животе у меня вновь жалобно и громко заурчало.

— Ладно-ладно, — Тон вздохнул и выбрался из-под одеяла, явно сделав над собой усилие. — Нечего на меня ворчать. Твоя хозяйка, между прочим, сама отказалась от обалденно вкусного вишневого варенья и мягких булочек. Так что теперь придется немного подождать… — Тон уселся на краю кровати и заозирался по сторонам в поисках своей одежды. Нашел только шорты, с очередным вздохом натянул их и вновь усевшись на кровать, схватил меня за ногу. — … пока согреется чайник, — и принялся целовать мою лодыжку.