Я ему не мешала — ко мне вернулась нерешительность. Я слезла со стола, кое-как устроилась на табурете и тупо пялилась на Тошкину спину. Чувствовалась необходимость сказать что-то, возможно, всё же признаться, что тоже люблю его… Но у меня никак не получалось — я открывала рот и почему-то вновь его закрывала, так и не выдавив из себя ни звука. Не иначе как у меня психологическая травма с мого прошлого признания в любви осталась.

— Ну, что притихла? — Тон поставил передо мной тарелку и, сев не напротив, как я ожидала, а рядом, так что наши колени соприкасались под столом, погладил мое плечо. — Что-то не так?

— Я просто… хм… Все так, — вымученно произнесла я. — Просто на занятия не хочется, — ну да, понедельник — учёба, блин.

Тон нахмурился и, кажется, мне не поверил, но развивать тему не стал. Над столом повисло напряжение и мне хотелось хоть как-то его разрядить.

— Мне еще надо домой заехать, переодеться… — иногда фантазия берет отпуск.

— Ешь тогда быстрее, а то опоздаем.

Пока Тон мыл посуду я поспешно облачалась в свою мятую, но сухую и чистую одежду — когда Тон успел закинуть ее в стиралку, а потом еще и развесить сушиться, ума не приложу — спать мы вроде ложились вместе. Может ему, как Золушке, помогают всякие мышки-птички… о, кошак! Герцог!

Стоило вспомнить о коте, он тут же появился в комнате, хозяйской походкой прошел от двери к кровати, потерся полосатым боком о деку Тошкиной гитары, которую мне тоже очень хотелось потрогать, но я отчего-то стеснялась, и посмотрел на меня не иначе, как на низшее существо.

— Иди я тебя поглажу, — предложила я 'его светлости'.

— Мя-ав, — ей-Богу, прозвучало как 'дура'. Пришлось с котом согласиться — приласкать, наверное, стоило бы его хозяина.

— Ну, я ж не виновата, что он так неразборчиво выражается, — пробормотала я в свое оправдание. — Мог бы несколько раз повторить, чтобы я все как следует расслышала и успокоилась.

— Что ты там не расслышала? — в комнату заглянул Тоша, уже, кстати, одетый. На нем красовался темно-синий костюм, голубая рубашка и даже галстук. Нет, он, конечно, и на свадьбе Леськи был в костюме, но тогда это воспринималось по-другому, сейчас я вдруг почувствовала себя недостаточно взрослой рядом с ним.

— Эмм… — ой, ну точно веду себя, как подросток. — Ну, то, что ты там говорил после 'смешной'…

— А-а, вот оно в чем дело, — протянул Тон. В его глазах зажглись насмешливее огоньки. — Моя девочка такая хмурая сегодня, потому что плохо слышит…

Он подошел ближе, притянул меня к себе так, что лицом я прижалась к его груди, отчетливо ощущая знакомый и уже родной мятный с цитрусовыми нотками аромат — я готова была стоять так очень долго, возможно, даже всегда. Неужели может быть так хорошо только от возможности прижаться к тому, кто так дорог?