— Случая подходящего не было.

То есть вот так вот… Похоже, я опять себе что-то не то вообразила, а тут просто дело случая…

— Почему ж не было? А когда я зимой болела? Мы уж и голые в постели лежали, — произнесла я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Чем не подходящий случай? Что ж ты тогда слился?

Тон с возмущением посмотрел на меня.

— Да ты бы видела, какое облегчение было у тебя на лице, когда позвонил этот твой Сашка, — горько усмехнулся он.

— Сашка не мой, — автоматически заметила я, но Антон, словно, не заметил.

— Я же не насильник, в конце концов… Просто подумал, что возможно ты меня разлюбила, а может вообще, придумала себе всё это… Такая подростковая романтика — влюбиться в друга старшего брата — с возрастом обычно проходит.

— А теперь ты, получается, решил, что я в тебя всё еще влюблена?

— Неет, — медленно произнес парень. — Я решил, что никому тебя не отдам — ни Сашам, ни Мишам, ни Стрельниковым всяким.

— Я — не вещь, — чисто из упрямства заявила я, хотя слова Тона неожиданно оказались приятными.

— Я знаю, — объятия Антона стали чуть крепче, словно он опасался, что я начну вырываться. — Ты самая красивая, умная, добрая, нежная… и упрямая, вредная, смешная…

В каком это смысле смешная?

— Эй!

— … и я люблю тебя.

Губы Тона проскользили от виска до подбородка и замерли в сантиметре от моих, словно предлагая мне самой решать преодолеть ли это огромное расстояние. Вероятно, это и стало бы моим ответом на его признание. И я была рада, что ничего говорить вслух не нужно, потому что у меня вдруг пропал голос… а еще я боялась, что ослышалась — в ушах грохотало так, что всё, кроме этого шума, казалось мне нереальным.

Однако, отказывать себе в удовольствии поцеловать Антона я не стала — осторожно коснулась его губ своими, чуть отстранилась и неуверенно провела по ним языком, пробуя на вкус, вполне осознавая, что готова делать это снова и снова.

— Это делается вот так, мелкая…

Одним рывком Тон впечатал меня в свое тело, впиваясь в губы с такой силой, что я вздрогнула от прошедшего сквозь тело электрического заряда. Забыв о неуместном стеснении, вцепилась в Тона, стараясь быть еще ближе. Он тут же подхватил меня под ягодицы и куда-то понес — как мне казалось, на кровать, что было бы весьма логично — о еде я уже и не думала. Но спустя некоторое время я ощутила под попой твердую холодную поверхность.

— Время завтракать, — хрипло произнес Тон, пытаясь восстановить дыхание. Вновь поцеловал меня — на этот раз очень легко коснувшись губами уголка рта, и отскочил к плите, видимо, все же решив, приготовить омлет.