— Елена, сейчас Вы хорошо меня слышите? — официальным тоном поинтересовался Антон.

Я уже чуть повернула голову и теперь одно мое ухо было прижато к Тошкиной груди и я хорошо слышала как уверенно и четко бьётся его сердце, в другом стоял какой-то непонятный гул — я чувствовала себя раскисшей кисейной барышней и это было обидно.

Отрицательно мотнула головой.

— Хм… что ж, — Тон оторвал меня от своей груди, заставив мое сердце пропустить удар, но к счастью, выпускать из рук не стал, придерживая за плечи. — Тогда читай по губам. Я… тебя… люблю, — произнес он едва ли не по слогам. — Повторить?

Ну-у, почему бы и нет собственно?

— Повтори, — согласилась я.

— Я люблю тебя, малышка, — охотно повторил парень и потянулся за наградой. Поцелуй вышел долгий и нежный. И прервал его, сделав над собой усилие, тоже Антон: — А теперь, марш на выход, искусительница. Иначе и ты, и я опоздаем, и уж не знаю, как твои преподы, а мой шеф слегка повернут на пунктуальности.

Чувствуя легкую эйфорию — даже мысли о предстоящих скучных парах совсем перестали меня огорчать, направилась к выходу. Оделась, обулась. И только у самого выхода вдруг спохватилась — Тон тоже должен быть счастлив!

— Я тебя тоже люблю, Антоша!

Следующие несколько недель были похожи на сказку. И даже не в той популярной интерпретации где 'чем дальше, тем страшнее'. Почти всё своё свободное от учебы и работы время мы были с Антоном вместе. Пожалуй, он привозил меня домой только спать, и лишь для того, чтобы утром забрать и отвезти в универ.

Я пребывала в легкой эйфории, которая, впрочем, не могла затмить некоторые неоднозначные моменты…

— Хватит таращиться в телефон, — прошипела Маша, старательно делая вид, что все ее внимание принадлежит исключительно Павлу Андреевичу и его нудной, на мой страдающий взгляд, лекции. — Уверяю тебя, загипнотизировать смску у тебя не получится и написано там будет ровно тоже самое, что и полчаса назад.

Со вздохом я убрала телефон в карман. Как ни крути, Маша права — я эту смску уже раз 20 открывала и закрывала, а текст сообщения всё не меняется — буквы по-прежнему складываются в приглашение на ужин в честь возвращения отца Антона из командировки. Ничего ж страшного вроде, только вот…

Я покрутила ручку и вместо заумных слов Павла Андреевича старательно вывела слово: 'КОШМАР', обвела три раза и, подумав, поставила жирный восклицательный знак.

— Ну-у, — протянула подруга, заглянув мне в тетрадь. — Ужин с родителями парня это, конечно, страшно, — согласилась она. — Но не до такой же степени. К тому же ты говорила, что Лариса тебе нравится.