— Сочувствую, — шепнула подруга чуть слышно. Я только кивнула, молясь, чтобы время пролетело как можно быстрее и пара, да и весь этот день, поскорее закончились.

Но день тянулся еле-еле и когда, наконец, закончилась последняя пара, я была готова кого-нибудь покусать или как минимум хорошенько так поругаться. Но было не с кем — Маша с Сашей проявляли чудеса терпения по отношению к моей вредной особе, остальные студенты не желали ко мне даже подходить, только лишь взглянув на мою перекошенную физиономию, преподавателей я откровенно опасалась сама — получить еще пару-тройку рефератов мне совершенно не хотелось. Так что когда за мной приехал Тон, его ждала озлобленная нервная фурия. Но парень этого словно не заметил.

— Привет, малышка, — проворковал он, пытаясь притянуть меня к себе, под облегченные вздохи моих друзей, демонстрирующие, насколько же, в действительности, я их в этот день достала. Хотя, я и сама понимала, что малость неадекватна сегодня.

— И не только сегодня, — буркнул Сашка, давая понять, что последнюю свою мысль я высказала вслух.

Обиделась.

Но Тошкины объятья стали теснее и от этого мне странным образом полегчало — уже не хотелось никого убивать, хотелось просто тихонько посидеть — поплакать.

— Ну, что случилось? Так сильно не хочешь ехать к моим предкам? — мягко поинтересовался Тон, заставив меня съежиться от осознания, что мое нежелание общаться с Тошкиной семьей ни для кого не секрет.

И как быть? Правду сказать?

На самом деле, мне, например, было бы не очень приятно услышать, что Антон не имеет ни малейшего желания пересекаться с моими родителями. Как говориться, не смертельно, но осадочек остался бы наверняка.

— Просто, мне кажется, Лариса не очень рада, когда я к вам прихожу, — все же высказалась я. В конце концов, горький опыт доказывает — недомолвки ни к чему хорошему не приводят.

— Глупости, — хмыкнул Тон мне в макушку. — Она тебе всегда очень рада.

— Она сердится…

— Не на тебя же.

— А на кого?! И за что?

— Видишь ли, она не любит когда кого-то… обманывают… и очень не любит участвовать в обмане сама.

— А ты, значит, обманываешь? — я отстранилась от Тона и он удерживать меня не стал — выпустил из своих объятий, сверкнув хмурым взглядом на всё ещё стоящих рядом и с любопытством взирающих на нас Машу и Сашу.

— Давай поговорим об этом где-нибудь в другом месте и без свидетелей.

Я лишь кивнула. Пусть вслух спросить мне не хватило духа, я была уверена — Тон обманывает именно меня. И эта мысль горьким ядом разливалась по моему обиженному нервному организму, строя ужасные и невероятные 'догадки'. Желание пореветь белугой усилилось, хотя я вполне понимала, что буйная моя фантазия наверняка не имеет ничего общего с реальностью.