— Тогда в чем дело?! — возмутился Сева, глядя на меня, как на конченного придурка, каковым я вероятно и являлся.

— Струсил, — помедлив признался я и, поймав Севкин вопросительный взгляд, с трудом, но всё же решился пояснить: — Испугался, что стану… не нужен ей… теперь… — через силу выдавил из себя. И мерзкий патологический страх с новой силой навалился на плечи, сдавил грудь и виски.

— Ты — дебил, — без прикрас сообщил Ленкин брат.

— Я знаю.

— Да теперь, когда Лена беременна ты, идиот, нужен ей в 100 раз больше! Ей нужны любовь и поддержка. Взять хоть этот ее токсикоз несчастный… А еще гормоны шалят. А ты…

— А я — дебил…

— Вот-вот…

Да уж, наворотил я дел. Придется теперь, как-то мирится с любимой девушкой, а если принять во внимание ее вчерашнее состояние, это будет очень не просто. Интересно, в каком Лена настроении сегодня? Я уже открыл рот, чтобы спросить об этом у Севы, но тут девушка появилась сама. Маленькая, взъерошенная… и колючая, словно ёжик.

***

Настроение с утра было паршивое и я, нагло воспользовавшись тем, что и мама и папа уже ушли на работу, заявила любимому братцу, что на учебу сегодня не пойду. Братец нахмурился, буркнул что-то невразумительное в ответ, но настаивать не стал, вместо этого предложив позавтракать. Я прислушалась к организму и, определив, что при слове 'овсянка' его не спешит выворачивать, радостно согласилась, умяв две тарелки кряду, за что впоследствии и поплатилась.

Меня банально укачало в машине. Так что стоило Севе затормозить возле здания ЗАГСа, я опрометью бросилась внутрь в поисках туалета, хотя со стороны могло показаться, что девушке не терпится выскочить замуж.

Ощущения, надо сказать, не самые приятные. Хотя овсянка, спасибо ей, выбиралась на свет божий без каких-либо проблем, горло у меня вскоре начало саднить. Я уж молчу про вкус и запах, которые никак не хотели покидать меня, сколько я ни полоскала рот.

И, в общем-то, естественно, что паршивое настроение мое после этого опаршивелось окончательно.

— О, неужели сумел таки выбраться? — поинтересовалась я, увидев стоящего рядом с Севой Егора.

Он не ответил. Просто стоял и пялился на меня так, словно у меня вдруг выросли рога. Стало обидно.

— Мог бы и не утруждаться, — добавила, сморщив нос.

— Не слушай её, — спокойно прокомментировал мое поведение Сева. — И вообще, пора уже, — добавил он, бросив взгляд на часы, и подхватив меня под руку, потащил обратно в здание, из которого я только что появилась.

Стоило оказаться на пороге помещения, где собственно и принимали заявления, как у меня в руках оказался красочный буклет с услугами фотографа, пару секунд спустя еще один — с прокатом лимузинов — на выбор было аж целых два: черный и белый. Егору, как я заметила краем глаза, тоже всучили несколько рекламных листков, которые он не глядя смял и бросил в мусорную корзину, скромно притулившуюся в уголке. Вот, значит, как…